|
|
|
|
|
|
|
|
|
Сказания, мифы, народное творчество. |
|
|||
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
[70] Русские народные сказки
(по изд. "Книга", Р-Д, 1997г.)
|
1 |
|
|
12а |
|
|
15а |
|
|
16а |
|
|
17а |
|
|
19а |
|
|
20 |
|
|
22 |
|
|
23 |
|
|
23а |
Сказка
о молодильных яблоках и живой воде.
В некотором царстве, в некотором государстве жил да был царь, и было у него три сына: старшего звали Василием, среднего Фёдором, а младшего Иваном.
Царь состарился и глазами обнищал, а слыхал он, что за тридевять земель, в тридесятом царстве есть сад с молодильными яблоками и колодец с живой водой. Если съесть старику это яблоко - помолодеет, а водой этой
умыть глаза - будет видеть. Царь собирает собирает сыновей и говорит им:
- Кто бы из вас, ребятушки, съездил за тридевять земель, в тридесятое царство, привез бы молодильных яблок и живой воды кувшинец?
Тут выходит царевич Василий и говорит:
- Я поеду в эту дорожку, привезу тебе, царю-батюшке, молодильных яблок и живой воды кувшинец.
Сел на коня Василий-царевич и отправился в дорожку. Ехал он близко ли, далеко ли, и доезжает до росстаней, до трех дорог. Стоит на распутье большой камень, а на нём надпись: "Направо поедешь - себя спасать, коня потерять. Прямо поедешь - коня спасать, себя потерять. Налево поедешь - женату быть".
Поразмыслил Василий-царевич: "Давай поеду, где женату быть".
И повернул на ту дорожку, где женатому быть. Ехал, ехал и встречается ему на пути чудный терем под золотой крышей. Тут выбегает прекрасная девица и говорит ему:
- Царский сын, я тебя из седла выну, иди со мной хлеба-соли откушать и спать-почивать.
- Нет, девица, хлеба-соли я не хочу, а сном дороги не скоротать. Мне надо вперед двигаться.
- Царский сын, не торопись ехать, а торопись делать, что тебе любо-дорого.
Тут прекрасная девица его из седла вынула и в терем повела. Накормила его, напоила и спать положила.
Только лег Василий-царевич на перины мягкие, как они расступились и провалился он в подполье...
Долго ли, коротко ли - нет вестей от Василия-царевича
Тут собирается в путь средний сын, Фёдор-царевич:
- Батюшка, поеду я в тридесятое царство, привезу тебе яблоки молодильные и живую воду.
Сел на коня Фёдор-царевич и отправился в дорожку. Ехал он близко ли, далеко ли, и доезжает до росстаней, до трех дорог. Стоит на распутье большой камень, а на нём надпись: "Направо пойдешь - себя спасать, коня потерять. Прямо пойдешь - коня спасать, себя потерять. Налево пойдешь - женату быть".
Думал, думал Фёдор-царевич и поехал дорогой, где женатому быть. Ехал, ехал и встречается ему на пути чудный терем под золотой крышей. Выбегает к нему прекрасная девица и просит его отведать хлеба-соли.
- Царский сын, не торопись ехать, а торопись делать, что тебе любо-дорого.
Тут она его из седла вынула, в терем повела, накормила, напоила и спать положила.
Только Фёдор-царевич лёг на перины мягкие, как они расступились и провалился он в подполье...
Долго ли, коротко ли - нет вестей от старших братьев.
Пришёл черёд собираться в путь младшему сыну, Ивану-царевичу:
- Благослови меня. батюшка, поеду я в тридесятое царство, привезу тебе яблоки молодильные и живую воду.
Дал ему царь благословение и отправился Иван-царевич в путь-дорогу.
Доехал он до росстаней и поразмыслил: "Направо ехать - коня потерять. Куда мне без коня-то? Налево ехать - женатому быть. Не за тем я в путь-дорогу выехал. Поеду прямым путём, а там видно будет".
И тронулся он по той дороге, где коня спасти - себя потерять. Ехал
он долго ли, коротко ли, встречается ему избушка на курьей ножке, об одном окошке.
- Избушка, избушка, повернись к лесу задом, ко мне передом! Как мне в тебя зайти, так и выйти. Избушка повернулась к лесу задом, к Ивану-царевичу передом. Зашел он в нее, а там сидит баба-яга, старых лет, шелковый
кудель мечет, а нитки через грядки бросает.
- Фу, фу, - говорит, - русского духу слыхом не слыхано, видом не видано, а нынче русский дух сам пришел. А Иван-царевич ей:
- Ах ты, баба-яга - костяная нога, не поймавши птицу - теребишь, не узнавши молодца - хулишь. Ты бы сейчас вскочила да меня, добра молодца, дорожного человека, накормила, напоила и для ночи постелю собрала. Я бы
улегся, ты бы села к изголовью, стала бы спрашивать, а я бы стал сказывать - чей да откуда.
Вот баба-яга это дело все справила - царевича накормила, напоила и на постелю уложила; села к изголовью и стала спрашивать:
- Чей ты, дорожный человек, добрый молодец, да откуда? Какой ты земли? Какого отца, матери сын?
- Я, бабушка, из такого-то царства, из такого-то государства, царский сын Иван-царевич. Еду за тридевять земель, в тридесятое царство за живой водой и молодильными яблоками.
- Ну, дитя мое милое, далеко же тебе ехать: живая вода и молодильные
яблоки - у богатырской царь-девицы Синеглазки, она мне родная племянница. Не знаю, добудешь ли то, за чем в путь дальний отправился.
- А ты, бабушка, направь меня на ум-разум.
- Много молодцов проезживало тут, да не много вежливо говаривало. Возьми, дитятко, моего коня. Мой конь будет бойчее, довезет он тебя до моей середней сестры, она тебя научит.
Иван-царевич поутру встает ранехонько, умывается белешенько. Благодарит бабу-ягу за ночлег и поехал на ее коне.
Едет Иван-царевич долго ли, коротко ли, встречается ему избушка на курьей ножке, об одном окошке.
В избушке баба-яга - еще старее прежней - шелковый кудель мечет, а нитки через грядки бросает.
Встретила старуха-яга Ивана-царевича добром, накормила, напоила, на постель уложила. А наутро дала ему своего коня и направила к своей старшей сестре.
Поблагодарил Иван-царевич бабу-ягу за добро и отправился в путь на ее коне.
Едет Иван-царевич день до вечера - красна солнышка до закату. Наезжает на избушку на курьей ножке, об одном окошке.
В избушке баба-яга - еще старее прежней - шелковый кудель мечет, а нитки через грядки бросает.
Встретила баба-яга Ивана-царевича добром, накормила, напоила и стала спрашивать, кто он да откуда и куда путь держит. Рассказал ей царевич всё как есть и совета попросил:
- Направь меня, бабушка, на ум-разум, подскажи, как добыть у царь-девицы Синеглазки живой воды и молодильных яблок.
- Так и быть, помогу я тебе, Иван-царевич. Синеглазка, моя племянница, - владычица тридесятого царства. Вокруг ее царства - стена три сажени вышины, сажень толщины, у ворот стража - тридцать богатырей. Тебя и в ворота не пропустят. Надо тебе ехать в середину ночи, ехать на моем добром коне. Доедешь до стены - бей коня по бокам плетью нехлестанной. Конь через стену перескочит. Ты коня привяжи и иди в сад. Увидишь яблоню с молодильными яблоками, а под яблоней колодец. Три яблока сорви, а больше не бери. И зачерпни из колодца живой воды. Девица Синеглазка будет спать, ты в терем к ней не заходи, а садись на коня и бей его по крутым бокам. Он тебя через стену перенесет.
Иван-царевич не стал ночевать у бабы-яги, а сел на ее коня и отправился в путь. Добрый конь поскакивает, мхи-болота перескакивает, реки, озера хвостом заметает.
Долго ли, коротко ли, низко ли, высоко ли, доезжает Иван-царевич в середине ночи до высокой стены. У ворот стража спит - тридцать могучих богатырей. Прижимает он своего доброго коня, бьет его плетью нехлестанной. Конь осерчал и перемахнул через стену. Слез Иван-царевич с коня, входит в сад и видит - стоит яблоня с серебряными листьями, золотыми яблоками, а под яблоней колодец. Иван-царевич сорвал три яблока, а больше не стал брать и зачерпнул из колодца живой воды кувшинец. Да не утерпел - захотелось ему самою увидать богатырскую царь-девицу Синеглазку.
Вошёл Иван-царевич в терем, а там Синеглазка спит на мягкой постели. Загляделся Иван-царевич на красу девичью, не удержался, поцеловал царь-девицу и вышел прочь. Сел на доброго коня, а конь говорит ему человеческим голосом:
- Не послушался ты, Иван-царевич, вошел в терем к Синеглазке! Теперь мне стены не перескочить.
Иван-царевич бьет коня плетью нехлестанной.
- Ах ты конь, волчья сыть, травяной мешок, нам здесь не ночевать, а голову потерять!
Осерчал конь пуще прежнего и перемахнул через стену, да задел об нее одной подковой - на стене струны запели и колокола зазвонили.
Тут царь-девица Синеглазка проснулась, увидала покражу и бросилась в погоню за Иваном-царевичем на своём богатырском коне да с двенадцатью верными богатырь-девицами.
Конь Синеглазки с горки на горку поскакивает, реки, озера хвостом заметает. Стала она Ивана-царевича настигать.
Он видит за собой погоню: двенадцать богатырок с тринадцатой - царь-девицей Синеглазкой - ладят на него наехать, с плеч голову снять. Стал он коня приостанавливать, царь-девица Синеглазка наскакивает и кричит ему:
- Что ж ты, вор, без спросу из моего колодца пил да колодец не прикрыл!
А он ей:
- Что же, давай разъедемся на три лошадиных маха, давай силу пробовать.
Тут Иван-царевич и богатырская девица Синеглазка брали палицы боевые, копья долгомерные, сабельки острые. И съезжались три раза, палицы поломали, копья-сабли исщербили - не могли друг друга с коня сбить. Незачем стало им на добрых конях разъезжаться, соскочили они с коней и схватились в охапочку.
Боролись с утра до вечера - красна солнышка до закату. У Ивана-царевича резва ножка подвернулась, упал он на сыру землю. Царь-девица Синеглазка стала коленкой на его белу грудь и вытаскивает кинжалище булатный - по-
роть ему белу грудь.
Иван-царевич и говорит ей:
- Не губи ты меня, Синеглазка, лучше возьми за белые руки, подними со сырой земли, поцелуй в уста сахарные.
Тут царь-девица подняла Ивана-царевича со сырой земли и поцеловала в уста сахарные. И раскинули они шатер в чистом поле, на широком раздолье, на зеленых лугах. Там они гуляли-пировали три дня и три ночи. Здесь они
и обручились и перстнями обменялись. На четвёртый день Синеглазка говорит Ивану-царевичу:
- Ты поезжай домой, да смотри никуда не сворачивай. Через три года жди меня в своем царстве.
Сели они на коней и разъехались.
Долго ли, коротко ли, не скоро дело делается, скоро сказка сказывается - доезжает Иван-царевич до терема с золотой крышей. Не послушался он наказа Синеглазки - свернул к терему.
Навстречу выбегает прекрасная девица.
- Ах, Иван-царевич, давно я тебя поджидаю! Иди со мной хлеба-соли откушать и спать-почивать.
Повела его в терем и стала потчевать. Иван-царевич не столько ест, сколько под стол кидает, не столько пьет, сколько под стол льет. Повела его прекрасная девица в спальню.
- Ложись, Иван-царевич, спать-почивать.
А Иван-царевич заподозрил неладное, столкнул девицу на перины, те разверзлись и девица провалилась в подполье.
Вынул из ямы Иван царевич своих братьев, сели они на коней и поехали.
Долго ли, коротко ли, доехали до росстаней. Иван-царевич и говорит братьям:
- Покараульте моего коня, а я лягу отдохну.
Лег на шелковую траву и богатырским сном заснул. А старшие братья, сговорившись, у него из-за пазухи вынули молодильные яблоки и кувшинец с живой водой, его самого взяли и бросили в пропасть.
Упал Иван-царевич на самое взморье, опамятовался и видит: только небо
и вода, и лежит он под старым дубом у моря. А на дубе в гнезде птенцы пищат - бьет их погода.
Иван-царевич снял с себя кафтан и птенцов покрыл, а сам укрылся под дуб.
Унялась погода, летит большая птица Нагай. Прилетела, на дуб села и спрашивает птенцов:
- Детушки мои милые, не убила ли вас погодушка ненастье?
- Не кричи, мать, нас сберег русский человек, своим кафтаном укрыл.
Птица Нагай спрашивает Ивана-царевича:
- Для чего ты сюда попал, добрый человек?
- Меня родные братья в пропасть бросили за молодильные яблоки да за живую воду.
- Ты моих детей сберег, спрашивай у меня, чего хочешь: злата ли, серебра ли, камня ли драгоценного.
- Ничего, Нагай-птица, мне не надо: ни злата, ни серебра, ни камня драгоценного. А нельзя ли мне попасть в родную сторону?
Нагай-птица ему отвечает:
- Достань мне два чана - пудов по двенадцати - мяса.
Вот Иван-царевич настрелял на взморье гусей, лебедей, в два чана поклал, поставил один чан Нагай-птице на правое плечо, а другой чан - на левое, сам сел ей на хребет. Стал птицу Нагай кормить, она поднялась и летит в вышину.
Она летит, а он ей подает да подает. Долго ли, коротко ли так летели, скормил Иван-царевич оба чана. А птица Нагай опять оборачивается. Он взял нож, отрезал у себя кусок с ноги и Нагай-птице подал.
Тут Нагай-птица донесла Ивана-царевича до родной стороны.
- Хорошо ты кормил меня всю дорогу, но слаще последнего кусочка отродясь не едала.
Иван-царевич ей и показывает рану. Нагай-птица отрыгнула кусок мяса, Иван-царевич приставил его на место - мясо и приросло к костям.
- Теперь слезай с меня, Иван-царевич, я домой полечу.
Поднялась Нагай-птица в вышину, а Иван-царевич пошел путем-дорогой на родную сторону.
Пришел он в столицу и узнает, что Федор-царевич и Василий-царевич привезли отцу живой воды и молодильных яблок и царь исцелился: по-прежнему стал здоровьем крепок и глазами зорок.
Не пошел Иван-царевич к отцу, к матери...
В ту пору за тридевять земель, в тридесятом царстве царь-девица Синеглазка родила двух сыновей-богатырей. Они растут не по дням, а по часам.
Прошло три года. Синеглазка взяла сыновей, собрала войско и пошла искать Ивана-царевича.
Пришла она в его царство и в чистом поле, в широком раздолье, на зеленых лугах раскинула шатер белополотняный. От шатра дорогу устелила сукнами цветными. И посылает в столицу царю сказать:
- Царь, отдай царевича. Не отдашь - все царство потопчу, пожгу, тебя в полон возьму.
Царь испугался и посылает старшего - Василия-царевича. Идет Василий-царевич по цветным сукнам, подходит к шатру белополотняному. Выбегают два мальчика:
- Матушка, это не наш ли батюшка идет?
- Нет, детушки, это ваш дяденька.
- А что прикажешь с ним делать?
- А вы, детушки, угостите его хорошенько. Тут эти двое пареньков взяли трости и давай хлестать Василия-царевича пониже спины. Били, били, он едва ноги унес.
А Синеглазка опять посылает к царю:
- Отдай царевича...
Пуще испугался царь и посылает среднего - Фёдора-царевича. Он подходит к шатру. Выбегают два мальчика:
- Матушка, это не наш ли батюшка идет?
- Нет, детушки, это ваш дяденька. Угостите его хорошенько.
Двое пареньков опять давай дядю тростями чесать. Били, били, Фёдор-царевич едва ноги унес. Синеглазка в третий раз посылает к царю:
- Ступайте, ищите третьего сынка, Ивана-царевича. Не найдете - все царство потопчу, пожгу. Царь еще пуще испугался, посылает за Василием-царевичем и Фёдором-царевичем, велит им найти брата, Ивана-царевича. Тут
братья упали отцу в ноги и во всем повинились: как у сонного Ивана-царевича взяли живую воду и молодильные яблоки, а самого бросили в пропасть.
Услышал это царь и залился слезами. А в ту пору Иван-царевич сам идет к Синеглазке.
Подходит он к белополотняному шатру. Выбегают два мальчика:
- Матушка, матушка, к нам кто-то идет.
А Синеглазка им:
- Возьмите его за белые руки, ведите в шатер. Это ваш родной батюшка.
Он безвинно три года страдал. Тут Ивана-царевича взяли за белые ручки, ввели в шатер.
На другой день Синеглазка и Иван-царевич приехали во дворец. Тут начался свадебный пир на весь мир. Василию-царевичу и Фёдору-царевичу мало было чести, прогнали их со двора - ночевать где ночь, где две, а третью и ночевать негде.
Иван-царевич не остался с отцом, а уехал с Синеглазкой в ее царство.
Тут и сказке конец.
В некотором царстве, в некотором государстве жил-был Иван-царевич. У
него было три сестры: одна Марья-царевна, другая Ольга-царевна, третья
Анна-царевна.
Отец и мать у них померли. Умирая, они сыну наказывали:
- Кто первый за сестер станет свататься, за того и отдавай - при себе
не держи долго.
Царевич похоронил родителей и с горя пошел с сестрами во зеленый сад
погулять.
Вдруг находит на небо туча черная, встает гроза страшная.
- Пойдемте, сестрицы, домой, - говорит Иван-царевич.
Только пришли во дворец - как грянул гром, раздвоился потолок, и вле-
тел к ним в горницу ясен сокол. Ударился сокол об пол, сделался добрым
молодцем и говорит:
- Здравствуй, Иван-царевич! Прежде я ходил гостем, а теперь пришел
сватом: хочу у тебя сестрицу Марью-царевну посватать.
- Коли люб ты сестрице, я ее не держу - пусть идет.
Марья-царевна согласилась. Сокол женился и унес ее в свое царство.
Дни идут за днями, часы бегут за часами - целого года как не бывало.
Пошел Иван-царевич с двумя сестрами во зеленый сад погулять. Опять вста-
ет туча с вихрем, с молнией.
- Пойдемте, сестрицы, домой, - говорит царевич. Только пришли во дво-
рец - как ударил гром, распалась крыша, раздвоился потолок, и влетел
орел. Ударился орел об пол и сделался добрым молодцем.
- Здравствуй, Иван-царевич! Прежде я гостем ездил, а теперь пришел
сватом.
И посватал Ольгу-царевну. Отвечает Иван-царевич:
- Если люб ты Ольге-царевне, то пусть за тебя идет, я с нее воли не
снимаю.
Ольга-царевна согласилась и вышла за орла замуж. Орел подхватил ее и
унес в свое царство. Прошел еще один год. Говорит Иван-царевич своей
младшей сестрице:
- Пойдем, во зеленом саду погуляем. Погуляли немножко. Опять встает
туча с вихрем, с молнией.
- Вернемся, сестрица, домой!
Вернулись домой, не успели сесть - как ударил гром, раздвоился пото-
лок, и влетел ворон. Ударился ворон об пол и сделался добрым молодцем.
Прежние были хороши собой, а этот еще лучше.
- Ну, Иван-царевич, прежде я гостем ходил, а теперь пришел сватом:
отдай за меня Анну-царевну.
- Я с сестрицы воли не снимаю. Коли ты полюбился ей, пусть идет за
тебя.
Вышла за ворона Анна-царевна, и унес он ее в свое государство. Остал-
ся Иван-царевич один. Целый год жил без сестер, и сделалось ему скучно.
- Пойду, - говорит, - искать сестриц. Собрался в дорогу, шел, шел и
видит: лежит в поле рать-сила побитая. Спрашивает Иван-царевич:
- Коли есть тут жив человек, отзовись: кто побил это войско великое?
Отозвался ему жив человек:
- Все это войско великое побила Марья Моревна, прекрасная королевна.
Пустился Иван-царевич дальше, наезжал на шатры белые, выходила к нему
навстречу Марья Моревна, прекрасная королевна:
- Здравствуй, царевич. Куда тебя Бог несет - по воле аль по неволе?
Отвечает ей Иван-царевич:
- Добрые молодцы по неволе не ездят.
- Ну, коли дело не к спеху, погости у меня в шатрах.
Иван-царевич тому и рад: две ночи в шатрах ночевал. Полюбился Марье
Моревне и женился на ней. Марья Моревна, прекрасная королевна, взяла его
с собой в свое государство. Пожили они вместе столькото времени, и взду-
малось королевне на войну собираться. Покидает она на Ивана-царевича все
хозяйство и приказывает:
- Везде ходи, за всем присматривай, только в этот чулан не загляды-
вай.
Он не вытерпел: как только Марья Моревна уехала, тотчас бросился в
чулан, отворил дверь, глянул - а там висит Кощей Бессмертный, на двенад-
цати цепях прикован.
Просит Кощей у Ивана-царевича:
- Сжалься надо мной, дай мне напиться! Десять лет я здесь мучаюсь, не
ел, не пил - совсем в горле пересохло.
Царевич подал ему целое ведро воды; он выпил и еще запросил:
- Мне одним ведром не залить жажды. Дай еще!
Царевич подал другое ведро. Кощей выпил и запросил третье; а как вы-
пил третье ведро, взял свою прежнюю силу, тряхнул цепями и сразу все
двенадцать порвал.
- Спасибо, Иван-царевич, - сказал Кощей Бессмертный, - теперь тебе
никогда не видать Марьи Моревны, как ушей своих.
И страшным вихрем вылетел в окно, нагнал на дороге Марью Моревну,
прекрасную королевну, подхватил ее и унес к себе.
А Иван-царевич горько-горько заплакал, снарядился и пошел в путь-до-
рогу: "Что ни будет, а разыщу Марью Моревну".
Идет день, идет другой, на рассвете третьего видит чудесный дворец. У
дворца дуб стоит, на дубу ясен сокол сидит.
Слетел сокол с дуба, ударился оземь, обернулся добрым молодцем и зак-
ричал:
- Ах, шурин мой любезный!
Выбежала Марья-царевна, встретила Ивана-царевича радостно, стала про
его здоровье расспрашивать, про свое житье-бытье рассказывать. Погостил
у них царевич три дня и говорит:
- Не могу у вас гостить долго: я иду искать жену мою, Марью Моревну,
прекрасную королевну.
- Трудно тебе сыскать ее, - отвечает сокол. - Оставь здесь на всякий
случай свою серебряную ложку: будем на нее смотреть, про тебя вспоми-
нать. Иван-царевич оставил у сокола свою серебряную ложку и пошел в до-
рогу.
Шел он день, шел другой, на рассвете третьего видит дворец еще лучше
первого. Возле дворца дуб стоит, на дубу орел сидит.
Слетел орел с дерева, ударился оземь, обернулся добрым молодцем и
закричал:
- Вставай, Ольга-царевна, милый наш братец идет!
Ольга-царевна тотчас прибежала, стала его целовать, обнимать, про
здоровье расспрашивать, про свое житье-бытье рассказывать.
Иван-царевич погостил у них три денька и говорит:
- Дольше гостить мне некогда: я иду искать жену мою, Марью Моревну,
прекрасную королевну. Отвечает орел:
- Трудно тебе сыскать ее. Оставь у нас серебряную вилку: будем на нее
смотреть, тебя вспоминать. Он оставил серебряную вилку и пошел в дорогу.
День шел, другой шел, на рассвете третьего видит дворец лучше первых
двух. Возле дворца дуб стоит, на дубу ворон сидит. Слетел ворон с дуба,
ударился оземь, обернулся добрым молодцом и закричал:
- Анна-царевна, поскорей выходи, наш братец идет!
Выбежала Анна-царевна, встретила его радостно, стала целовать-обни-
мать, про здоровье расспрашивать, про свое житье-бытье рассказывать.
Иван-царевич погостил у них три денька и говорит:
- Прощайте. Пойду жену искать, Марью Моревну, прекрасную королевну.
Отвечает ворон:
- Трудно тебе сыскать ее. Оставь-ка у нас серебряную табакерку: будем
на нее смотреть, тебя вспоминать.
Царевич отдал ему серебряную табакерку, попрощался и пошел в дорогу.
День шел, другой шел, а на третий добрался до Марьи Моревны.
Увидала она своего милого, бросилась к нему на шею, залилась слезами
и промолвила:
- Ах, Иван-царевич, зачем ты меня не послушался - посмотрел в чулан и
выпустил Кощея Бессмертного?
- Прости, Марья Моревна, не поминай старого. Лучше поедем со мной;
пока не видать Кощея Бессмертного. Авось не догонит!
Собрались и уехали. А Кощей на охоте был. К вечеру он домой ворочает-
ся, под ним добрый конь спотыкается.
- Что ты, несытая кляча, спотыкаешься? Аль чуешь какую невзгоду?
Отвечает конь:
- Иван-царевич приходил, Марью Моревну увез.
- А можно ли их догнать?
- Можно пшеницы насеять, дождаться, пока она вырастет, сжать ее, смо-
лотить, в муку обратить, пять печей хлеба наготовить, тот хлеб поесть да
тогда вдогонь ехать - и то поспеем.
Кощей поскакал, догнал Ивана-царевича.
- Ну, - говорит, - первый раз тебя прощаю за твою доброту, что водой
меня напоил; и в другой раз прощу, а в третий берегись - на куски изруб-
лю. Отнял у него Марью Моревну и увез. А Иван-царевич сел на камень и
заплакал.
Поплакал-поплакал и опять воротился назад за Марьей Моревною. Кощея
Бессмертного дома не случилось.
- Поедем, Марья Моревна!
- Ах, Иван-царевич, он нас догонит!
- Пускай догонит. Мы хоть часок-другой поедем вместе.
Собрались и уехали. Кощей Бессмертный домой возвращается, под ним
добрый конь спотыкается.
- Что ты, несытая кляча, спотыкаешься? Аль чуешь какую невзгоду?
- Иван-царевич приходил, Марью Моревну с собой взял.
- А можно ли их догнать?
- Можно ячменю насеять, подождать, пока он вырастет, сжать-смолотить,
пива наварить, вдоволь напиться, до отвалу наесться, выспаться да тогда
вдогонь ехать - и то поспеем.
Кощей поскакал, догнал Ивана-царевича:
- Ведь я ж говорил, что тебе не видать Марьи Морены, как ушей своих!
Отнял ее и унес к себе. Остался Иван-царевич один, поплакал-поплакал
и опять воротился за Марьей Моревною. На ту пору Кощея дома не случи-
лось.
- Поедем, Марья Моревна!
- Ах, Иван-царевич, ведь он догонит, тебя в куски изрубит!
- Пускай изрубит, я без тебя жить не могу!
Собрались и поехали. Кощей Бессмертный домой возвращается, под ним
добрый конь спотыкается.
- Что ты спотыкаешься? Аль чуешь какую невзгоду?
- Иван-царевич приходил, Марью Моревну с собой взял.
Кощей поскакал, догнал Ивана-царевича, изрубил его в мелкие куски и
поклал в смоляную бочку; взял эту бочку, скрепил железными обручами и
бросил в синее море, а Марью Моревну к себе увез. В то самое время у
зятьев Ивана-царевича серебро почернело.
- Ах, - говорят они, - видно, беда приключилась!
Орел бросился на сине море, схватил и вытащил бочку на берег. Сокол
полетел за живою водою, а ворон - за мертвою.
Слетелись все трое в одно место, разрубили бочку, вынули куски Ива-
на-царевича, перемыли и склали, как надобно.
Ворон брызнул мертвою водою - тело срослось, соединилось. Сокол брыз-
нул живою водою - Иван-царевич вздрогнул, встал и говорит:
- Ах, как я долго спал!
- Еще бы дольше проспал, если бы не мы, - отвечали зятья. - Пойдем
теперь к нам в гости.
- Нет, братцы, я пойду искать Марью Моревну. Приходит к ней и просит:
- Разузнай у Кощея Бессмертного, где он достал себе такого доброго
коня.
Вот Марья Моревна улучила добрую минуту и стала Кощея выспрашивать.
Кощей сказал:
- За тридевять земель, в тридесятом царстве, за огненной рекою живет
баба-яга. У ней есть такая кобылица, на которой она каждый день вокруг
света облетает. Много у нее и других славных кобылиц. Я у нее три дня
пастухом был, ни одной кобылицы не упустил, и за то баба-яга дала мне
одного жеребеночка.
- Как же ты через огненную реку перебрался?
- А у меня есть такой платок - как махну в правую сторону три раза,
сделается высокий-высокий мост, и огонь его не достанет.
Марья Моревна выслушала, пересказала все Ивану-царевичу. И платок
унесла да ему отдала. Иван-царевич переправился через огненную реку и
пошел к бабе-яге.
Долго шел он не пивши, не евши. Попалась ему навстречу заморская пти-
ца с малыми детками. Иванцаревич говорит:
- Съем-ка я одного цыпленочка!
- Не ешь, Иван-царевич, - просит заморская птица. - В некоторое время
я пригожусь тебе. Пошел он дальше. Видит в лесу улей пчел.
- Возьму-ка я, - говорит, - сколько-нибудь медку. Пчелиная матка от-
зывается:
- Не тронь моего меду, Иван-царевич. В некоторое время я тебе приго-
жусь.
Он не тронул и пошел дальше. Попадается ему навстречу львица со
львенком.
- Съем я хоть этого львенка. Есть так хочется, ажно тошно стало.
- Не тронь, Иван-царевич, - просит львица. - В некоторое время я тебе
пригожусь.
- Хорошо, пусть будет по-твоему. Побрел голодный. Шел, шел - стоит
дом бабы-яги, кругом дома двенадцать шестов, на одиннадцати шестах по
человечьей голове, только один незанятый.
- Здравствуй, бабушка!
- Здравствуй, Иван-царевич. Почто пришел - по своей доброй воле аль
по нужде?
- Пришел заслужить у тебя богатырского коня.
- Изволь, царевич, у меня ведь не год служить, а всего-то три дня.
Если упасешь моих кобылиц - дам тебе богатырского коня, а нет - то не
гневайся: торчать твоей голове на последнем шесте.
Иван-царевич согласился. Баба-яга его накормила, напоила и велела за
дело приниматься.
Только что выгнал он кобылиц в поле, кобылицы задрали хвосты и все
врозь по лугам разбежались. Не успел царевич глазами вскинуть, как они
совсем пропали. Тут он заплакал-запечалился, сел на камень и заснул.
Солнышко уж на закате, прилетела заморская птица и будит его:
- Вставай, Иван-царевич! Кобылицы теперь дома. Царевич встал, домой
пошел. А баба-яга и шумит и кричит на кобылиц:
- Зачем вы домой воротились?
- Как же было нам не воротиться! Налетели птицы со всего света, чуть
нам глаза не выклевали.
- Ну, вы завтра по лугам не бегайте, а рассыпьтесь по дремучим лесам.
Переспал ночь Иван-царевич. Наутро баба-яга ему говорит:
- Смотри, царевич, если не упасешь кобылиц, если хоть одну потеряешь
- быть твоей буйной головушке на шесте!
Погнал он кобылиц в поле. Они тотчас задрали хвосты и разбежались по
дремучим лесам.
Опять сел царевич на камень, плакал-плакал да и уснул. Солнышко село
за лес.
Прибежала львица:
- Вставай, Иван-царевич! Кобылицы все собраны. Иван-царевич встал и
пошел домой. Баба-яга пуще прежнего и шумит и кричит на своих кобылиц:
- Зачем домой воротились?
- Как нам было не воротиться! Набежали лютые звери со всего света,
чуть нас совсем не разорвали.
- Ну, вы завтра забегите в сине море. Опять переспал ночь Иван-царе-
вич. Наутро посылает его баба-яга кобылиц пасти:
- Если не упасешь - быть твоей буйной головушке на шесте.
Он погнал кобылиц в поле. Они тотчас задрали хвосты, скрылись с глаз
и забежали в сине море, стоят в воде по шею. Иван-царевич сел на камень,
заплакал и уснул.
Солнышко за лес село, прилетела пчелка и говорит:
- Вставай, царевич! Кобылицы все собраны. Да как воротишься домой,
бабе-яге ни глаза не показывайся, поди в конюшню и спрячься за яслями.
Там есть паршивый жеребенок - в навозе валяется. Ты возьми его и в глу-
хую полночь уходи из дому.
Иван-царевич пробрался в конюшню, улегся за яслями. Баба-яга и шумит
и кричит на своих кобылиц:
- Зачем воротились?
- Как же нам было не воротиться! Налетело пчел видимо-невидимо, со
всего света, и давай нас со всех сторон жалить до крови.
Баба-яга заснула, а в самую полночь Иван-царевич взял у нее паршивого
жеребенка, оседлал его, сел и поскакал к огненной реке. Доехал до той
реки, махнул три раза платком в правую сторону - и вдруг, откуда ни
взялся, повис через реку высокий, славный мост. Царевич переехал по мос-
ту и махнул платком на левую сторону только два раза - остался через ре-
ку мост тоненький-тоненький.
Поутру пробудилась баба-яга - паршивого жеребенка видом не видать.
Бросилась в погоню. Во весь дух на железной ступе скачет, пестом погоня-
ет, помелом след заметает. Прискакала к огненной реке, взглянула и дума-
ет: "Хорош мост".
Поехала по мосту, только добралась до середины - мост обломился, и
баба-яга в реку свалилась. Тут ей и лютая смерть приключилась.
Иван-царевич откормил жеребенка в зеленых лугах; стал из него чудный
конь.
Приезжает царевич к Марье Моревне. Она выбежала, бросилась к нему на
шею:
- Как тебе удалось от смерти избавиться?
- Так и так, - говорит, - поедем со мной.
- Боюсь, Иван-царевич! Если Кощей догонит, быть тебе опять изрублену.
- Нет, не догонит! Теперь у меня славный богатырский конь, словно
птица летит.
Сели они на коня и поехали. Кощей Бессмертный домой ворочается, под
ним конь спотыкается.
- Что ты, несытая кляча, спотыкаешься? Аль чуешь какую невзгоду?
- Иван-царевич приезжал, Марью Моревну увез.
- А можно ли их догнать?
- Не знаю. Теперь у Ивана-царевича конь богатырский лучше меня.
- Нет, не утерплю, - говорит Кощей Бессмертный, - поеду в погоню!
Долго ли, коротко ли - нагнал он Ивана-царевича, соскочил наземь и
хотел было сечь его острой саблею. В те поры конь Ивана-царевича ударил
со всего размаху копытом Кощей Бессмертного и размозжил ему голову, а
царевич доконал его палицей.
После того накинул царевич груду дров, развел огонь, спалил Кощея
Бессмертного на костре и самый пепел его пустил по ветру.
Марья Моревна села на Кощеева коня, а Иван-царевич на своего, и пое-
хали они в гости сперва к ворону, потом к орлу, а там и к соколу. Куда
ни приедут, всюду встречают их с радостью:
- Ах, Иван-царевич, а уж мы не чаяли тебя видеть! Ну, недаром же ты
хлопотал: такой красавицы, как Марья Моревна, во всем свете поискать -
другой не найти.
Погостили они, попировали и поехали в свое царство. Приехали и стали
себе жить-поживать, добра наживать да медок попировать.
Жил-проживал Кузьма один-одинешенек в темном лесу. Ни скинуть, ни на-
деть у него ничего не было, а постлать - и не заводил.
Вот поставил он капкан. Утром пошел посмотреть - попала лисица.
- Ну, лисицу теперь продам, деньги возьму, на то и жениться буду.
Лисица ему говорит:
- Кузьма, отпусти меня, я тебе великое добро доспею, сделаю тебя
Кузьмой Скоробогатым, только ты изжарь мне одну курочку с масличком -
пожирнее. Кузьма согласился. Изжарил курочку. Лиса наелась мясца, побе-
жала в царские заповедные луга и стала на тех заповедных лугах кататься.
- У-у-у! У царя была в гостях, чего хотела - пила и ела, завтра зва-
ли, опять пойду.
Бежит волк и спрашивает:
- Чего, кума, катаешься, лаешь?
- Как мне не кататься, не лаять! У царя была в гостях, чего хотела -
пила и ела, завтра звали, опять пойду.
Волк и просит:
- Лисанька, не сведешь ли меня к царю на обед?
- Станет царь из-за одного тебя беспокоиться. Собирайтесь вы - сорок
волков, тогда поведу вас в гости к царю.
Волк стал по лесу бегать, волков собирать. Собрал сорок волков, при-
вел их к лисице, и лиса повела их к царю.
Пришли к царю, лиса забежала вперед и говорит:
- Царь, добрый человек Кузьма Скоробогатый кланяется тебе сорока вол-
ками.
Царь обрадовался, приказал всех волков загнать в ограду, запереть
накрепко и сам думает: "Богатый человек Кузьма!"
А лисица побежала к Кузьме. Велела изжарить еще одну курочку с мас-
личком - пожирнее, пообедала сытно и пустилась на царские заповедные лу-
га. Катается, валяется по заповедным лугам. Бежит медведь мимо, увидал
лису и говорит:
- Эк ведь, проклятая хвостомеля, как обтрескалась!
А лиса ему:
- У-у-у! У царя была в гостях, чего хотела - пила и ела, завтра зва-
ли, опять пойду.
Медведь стал просить:
- Лиса, не сведешь ли меня к царю на обед?
- Для одного тебя царь и беспокоиться не захочет. Собери сорок черных
медведей - поведу вас в гости к царю.
Медведь побежал в дуброву, собрал сорок черных медведей, привел их к
лисе, и лисица привела их к царю. Сама забежала вперед и говорит:
- Царь, добрый человек Кузьма Скоробогатый кланяется тебе сорока мед-
ведями.
Царь весьма тому обрадовался, приказал загнать медведей и запереть
накрепко. Сам думает: "Вот какой богатый человек Кузьма!"
А лисица опять прибежала к Кузьме. И велела зажарить курочку с петуш-
ком, с масличком - пожирнее. Скушала на здоровье - и давай кататься в
царских заповедных лесах.
Бежит мимо соболь с куницею:
- Эк, лукавая лиса, где так жирно накушалась?
- У-У-у! У Царя была в гостях, чего хотела - пила и ела, завтра зва-
ли, опять пойду.
Соболь и куница стали упрашивать лису:
- Кумушка, своди нас к царю. Мы хоть посмотрим, как пируют.
Лиса им говорит:
- Соберите сорок сороков соболей да куниц - поведу вас к царю.
Согнали соболь и куница сорок сороков соболей и куниц. Лиса привела
их к царю, сама забежала вперед:
- Царь, добрый человек Кузьма Скоробогатый кланяется тебе сорока со-
роками соболей да куниц. Царь не может надивиться богатству Кузьмы Ско-
робогатого. Велел и этих зверей загнать, запереть накрепко.
"Вот, - думает, - беда, какой богач Кузьма!"
На другой день лисица опять прибегает к царю:
- Царь, добрый человек Кузьма Скоробогатый приказал тебе кланяться и
просит ведро с обручами - мерять серебряные деньги. Свои-то ведра у него
золотом заняты.
Царь без отказу дал лисе ведро с обручами. Лиса прибежала к Кузьме и
велела мерять ведрами песок, чтобы высветлить у ведра бочок.
Как высветлило у ведра бочок, лиса заткнула за обруча сколько-то мел-
ких денежек и понесла назад царю.
Принесла и стала сватать у него прекрасную царевну за Кузьму Скоро
богатого.
Царь видит - денег много у Кузьмы: за обруча западали, он и не заме-
тил. Царь не отказывает, велит Кузьме изготовиться и приезжать.
Поехал Кузьма к царю. А лисица вперед забежала и подговорила работни-
ков подпилить мостик.
Кузьма только что въехал на мостик - он вместе с ним и рушился в во-
ду.
Лисица стала кричать:
- Ахти! Пропал Кузьма Скоробогатый!
Царь услыхал и тотчас послал людей перехватить Кузьму. Вот они перех-
ватили его, а лиса кричит:
- Ахти! Надо Кузьме одежу дать - какую получше.
Царь дал Кузьме свою одежу праздничную. Приехал Кузьма к царю. А у
царя ни пива варить, ни вина курить - все готово.
Обвенчался Кузьма с царевной и живет у царя неделю, живет другую.
- Ну, - говорит царь, - поедем теперь, любезный зять, к тебе в гости.
Кузьме делать нечего, надо собираться. Запрягли лошадей и поехали. А
лисица отправилась вперед. Видит - пастухи стерегут стадо овец, она их
спрашивает:
- Пастухи, пастухи! Чье стадо пасете?
- Змея Горыныча.
- Сказывайте, что это стадо Кузьмы Скоробогатого, а то едут царь
Огонь и царица Молоньица: коли не скажете им, что это стадо Кузьмы Ско-
робогатого, они вас всех и с овцами-то сожгут и спалят!
Пастухи видят, что дело неминучее, и обещали сказывать про Кузьму
Скоробогатого, как лиса научила. А лиса пустилась вперед. Видит - другие
пастухи стерегут коров.
- Пастухи, пастухи! Чье стадо пасете?
- Змея Горыныча.
- Сказывайте, что это стадо Кузьмы Скоробогатого, а то едут царь
Огонь и царица Молоньица: они вас всех с коровами сожгут и спалят, коли
станете поминать Змея Горыныча!
Пастухи согласились. Лиса опять побежала вперед. Добегает до конского
табуна Змея Горыныча, велит пастухам сказывать, что это табун Кузьмы
Скоробогатого.
- А то едут царь Огонь да царица Молоньица: они всех вас с конями
сожгут и спалят!
И эти пастухи согласились. Лиса бежит вперед. Прибегает к Змею Горы-
нычу прямо в белокаменные палаты:
- Здравствуй, Змей Горыныч!
- Что скажешь, лисанька?
- Ну, Змей Горыныч, теперь тебе надо скоро-наскоро прятаться. Едет
грозный царь Огонь да царица Молоньица, все жгут и палят. Стада твои с
пастухами прижгли и спалили. Я не стала мешкать - пустилась к тебе ска-
зать, что сама чуть от дыма не задохлась. Змей Горыныч закручинился:
- Ах, лисанька, куда же я подеваюсь?
- Есть в твоем саду старый заповедный дуб, середина вся повыгнила;
беги, схоронись в дупле пока царь Огонь с царицей Молоньицей мимо не
проедут. Змей Горыныч со страху спрятался в это дупло, как лиса научила.
Кузьма Скоробогатый едет себе да едет с царем да с женой-царевнои.
Доезжают они до овечьего стада. Царевна спрашивает:
- Пастушки, чье стадо пасете?
- Кузьмы Скоробогатого. Царь тому и рад:
- Ну, любезный зять, много же у тебя овец!
Едут дальше, доезжают до коровьего стада.
- Пастушки, чье стадо пасете?
- Кузьмы Скоробогатого.
- Ну, любезный зять, много же у тебя коров!
Едут они дальше; пастухи лошадей пасут.
- Чей табун?
- Кузьмы Скоробогатого.
- Ну, любезный зятюшка, много же у тебя коней!
Вот приехали ко дворцу Змея Горыныча.
Лиса встречает гостей, низко кланяется, вводит их в палаты белокамен-
ные, сажает их за столы дубовые, за скатерти браные...
Стали они пировать, пить-есть и веселиться. Пируют день, пируют дру-
гой, пируют они неделю. Лиса и говорит Кузьме:
- Ну, Кузьма! Перестань гулять - надо дело исправлять. Ступай с царем
в зеленый сад; в том саду стоит старый дуб, а в том дубе сидит Змей Го-
рыныч, он от вас спрятался. Расстреляй дуб на мелкие части. Кузьма пошел
с царем в зеленый сад. Увидели они старый заповедный дуб, и стали они в
тот дуб стрелять. Тут Змею Горынычу и смерть пришла. Кузьма Скоробогатый
стал жить-поживать с женой-царевной в палатах белокаменных и лисаньку
всякий день угощать курочкой.
Жил-был старик. У него было три сына: двое умных, третий - дурачок
Емеля.
Те братья работают, а Емеля целый день лежит на печке, знать ничего
не хочет.
Один раз братья уехали на базар, а бабы, невестки, давай посылать
его:
- Сходи, Емеля, за водой. А он им с печки:
- Неохота...
- Сходи, Емеля, а то братья с базара воротятся, гостинцев тебе не
привезут.
- Ну ладно. Слез Емеля с печки, обулся, оделся, взял ведра да топор и
пошел на речку.
Прорубил лед, зачерпнул ведра и поставил их, а сам глядит в прорубь.
И увидел Емеля в проруби щуку. Изловчился и ухватил щуку в руку:
- Вот уха будет сладка!
Вдруг щука говорит ему человечьим голосом:
- Емеля, отпусти меня в воду, я тебе пригожусь. А Емеля смеется:
- На что ты мне пригодишься? Нет, понесу тебя домой, велю невесткам
уху сварить. Будет уха сладка. Щука взмолилась опять:
- Емеля, Емеля, отпусти меня в воду, я тебе сделаю все, что ни поже-
лаешь.
- Ладно, только покажи сначала, что не обманываешь меня, тогда отпу-
щу.
Щука его спрашивает:
- Емеля, Емеля, скажи - чего ты сейчас хочешь?
- Хочу, чтобы ведра сами пошли домой и вода бы не расплескалась...
Щука ему говорит:
- Запомни мои слова: когда что тебе захочется - скажи только:
По щучьему веленью, По моему хотенью.
Емеля и говорит:
- По щучьему веленью, По моему хотенью - ступайте, ведра, сами до-
мой...
Только сказал - ведра сами и пошли в гору. Емеля пустил щуку в про-
рубь, а сам пошел за ведрами. Идут ведра по деревне, народ дивится, а
Емеля идет сзади, посмеивается...
Зашли ведра в избу и сами стали на лавку, а Емеля полез на печь.
Прошло много ли, мало ли времени - невестки говорят ему:
- Емеля, что ты лежишь? Пошел бы дров нарубил.
- Неохота...
- Не нарубишь дров, братья с базара воротятся, гостинцев тебе не при-
везут.
Емеле неохота слезать с печи. Вспомнил он про щуку и потихоньку гово-
рит:
- По щучьему веленью, По моему хотенью - поди, топор, наколи дров, а
дрова - сами в избу ступайте и в печь кладитесь...
Топор выскочил из-под лавки - и на двор, и давай дрова колоть, а дро-
ва сами в избу идут и в печь лезут. Много ли, мало ли времени прошло -
невестки опять говорят:
- Емеля, дров у нас больше нет. Съезди в лес, наруби.
А он им с печки:
- Да вы-то на что?
- Как мы на что?.. Разве наше дело в лес за дровами ездить?
- Мне неохота...
- Ну, не будет тебе подарков.
Делать нечего. Слез Емеля с печи, обулся, оделся. Взял веревку и то-
пор, вышел на двор и сел в сани:
- Бабы, отворяйте ворота!
Невестки ему говорят:
- Что ж ты, дурень, сел в сани, а лошадь не запряг?
- Не надо мне лошади.
Невестки отворили ворота, а Емеля говорит потихоньку:
- По щучьему веленью, По моему хотенью - ступайте, сани, в лес...
Сани сами и поехали в ворота, да так быстро - на лошади не догнать.
Приехал в лес:
- По щучьему веленью, По моему хотенью - топор, наруби дровишек посу-
ше, а вы, дровишки, сами валитесь в сани, сами вяжитесь...
Топор начал рубить, колоть сухие дерева, а дровишки сами в сани ва-
лятся и веревкой вяжутся. Потом Емеля велел топору вырубить себе дубинку
- такую, чтобы насилу поднять. Сел на воз:
- По щучьему веленью, По моему хотенью - поезжайте, сани, домой...
Сани помчались. Емеля приехал домой и залез на печь.
Долго ли, коротко ли - услышал царь об Еме-
линых проделках и посылает за ним офицера: его найти и привезти во дво-
рец.
Приезжает офицер в ту деревню, входит в ту избу, где Емеля живет, и
спрашивает:
- Ты - дурак Емеля?
А он с печки:
- А тебе на что?
- Одевайся скорее, я повезу тебя к царю.
- А мне неохота...
Рассердился офицер и ударил его по щеке.
А Емеля говорит потихоньку:
- По щучьему веленью, По моему хотенью - дубинка, обломай ему бока...
Дубинка выскочила - и давай колотить офицера, насилу он ноги унес.
Царь удивился, что его офицер не мог справиться с Емелей, и посылает
самого набольшего вельможу:
- Привези ко мне во дворец дурака Емелю, а то голову с плеч сниму.
Накупил набольший вельможа изюму, черносливу, пряников, приехал в ту
деревню, вошел в ту избу и стал спрашивать у невесток, что любит Емеля.
- Наш Емеля любит, когда его ласково попросят да красный кафтан посу-
лят, - тогда он все сделает, что ни попросишь.
Набольший вельможа дал Емеле изюму, черносливу, пряников и говорит:
- Емеля, Емеля, что ты лежишь на печи? Поедем к царю.
- Мне и тут тепло...
- Емеля, Емеля, у царя тебя будут хорошо кормить-поить, - пожалуйста,
поедем.
- А мне неохота...
- Емеля, Емеля, царь тебе красный кафтан подарит, шапку и сапоги.
Емеля подумал-подумал:
- Ну ладно, ступай ты вперед, а я за тобой вслед буду.
Уехал вельможа, а Емеля полежал еще и говорит:
- По щучьему веленью, По моему хотенью - ну-ка, печь, поезжай к ца-
рю...
Тут в избе углы затрещали, крыша зашаталась, стена вылетела, и печь
сама пошла по улице, по дороге, прямо к царю.
Царь глядит в окно, дивится:
- Это что за чудо?
Набольший вельможа ему отвечает:
- А это Емеля на печи к тебе едет.
В это время в окно на него глядела царская дочь - Марья-царевна. Еме-
ля увидал ее в окошке и говорит потихоньку:
- По щучьему веленью, По моему хотенью - пускай царская дочь меня по-
любит...
И сказал еще:
- Ступай, печь, домой...
Печь повернулась и пошла домой, зашла в избу и стала на прежнее мес-
то. Емеля опять лежит-полеживает.
А у царя во дворце крик да слезы. Марья-царевна по Емеле скучает, не
может жить без него, просит отца, чтобы выдал он ее за Емелю замуж. Тут
царь забедовал, затужил и говорит опять набольшему вельможе.
- Ступай приведи ко мне Емелю живого или мертвого, а то голову - с
плеч сниму.
Накупил набольший вельможа вин сладких да разных закусок, поехал в ту
деревню, вошел в ту избу и начал Емелю потчевать.
Емеля напился, наелся, захмелел и лег спать. А вельможа положил его в
повозку и повез к царю. Царь тотчас велел прикатить большую бочку с же-
лезными обручами. В нее посадили Емелю и Марью-царевну, засмолили и бочку
в море бросили. Долго ли, коротко ли - проснулся Емеля; видит - темно,
тесно.
- Где же это я?
А ему отвечают:
- Скучно и тошно, Емелюшка! Нас в бочку засмолили, бросили в синее
море.
- А ты кто?
- Я - Марья-царевна.
Емеля говорит:
- По щучьему веленью, По моему хотенью - ветры буйные, выкатите бочку
на сухой берег, на желтый песок...
Ветры буйные подули. Море взволновалось, бочку выкинуло на сухой бе-
рег, на желтый песок. Емеля и Марья-царевна вышли из нее.
- Емелюшка, где же мы будем жить? Построй какую ни на есть избушку.
- А мне неохота... Тут она стала его еще пуще просить, он и говорит:
- По щучьему веленью, По моему хотенью - выстройся каменный дворец с
золотой крышей... Только он сказал - появился каменный дворец с золотой
крышей. Кругом - зеленый сад: цветы цветут и птицы поют.
Марья-царевна с Емелей вошли во дворец, сели у окошечка.
- Емелюшка, а нельзя тебе красавчиком стать?
Тут Емеля недолго думал:
- По щучьему веленью, По моему хотенью - стать мне добрым молодцем,
писаным красавцем... И стал Емеля таким, что ни в сказке сказать, ни пе-
ром описать.
А в ту пору царь ехал на охоту и видит - стоит дворец, где раньше ни-
чего не было.
- Это что за невежа без моего дозволения на моей земле дворец постро-
ил?
И послал узнать-спросить: "Кто такие?"
Послы побежали, стали под окошком, спрашивают. Емеля им отвечает:
- Просите царя ко мне в гости, я сам ему скажу. Царь приехал к нему в
гости. Емеля его встречает, ведет во дворец, сажает за стол. Начинают
они пировать. Царь ест, пьет и не надивится:
- Кто же ты такой, добрый молодец?
- А помнишь дурачка Емелю - как приезжал к тебе на печи, а ты велел
его со своей дочерью в бочку засмолить, в море бросить? Я - тот самый
Емеля. Захочу - все твое царство пожгу и разорю.
Царь сильно испугался, стал прощенья просить:
- Женись на моей дочери, Емелюшка, бери мое царство, только не губи
меня!
Тут устроили пир на весь мир. Емеля женился на Марье-царевне и стал
править царством.
Тут и сказке конец, а кто слушал - молодец.
Жил-был царь Берендей, у него было три сына, младшего звали Иваном.
И был у царя сад великолепный; росла в том саду яблоня с золотыми яб-
локами.
Стал кто-то царский сад посещать, золотые яблоки воровать. Царю жалко
стало свой сад. Посылает он туда караулы. Никакие караулы не могут усле-
дить похитника.
Царь перестал и пить и есть, затосковал. Сыновья отца утешают:
- Дорогой наш батюшка, не печалься, мы сами станем сад караулить.
Старший сын говорит:
- Сегодня моя очередь, пойду стеречь сад от похитника.
Отправился старший сын. Сколько ни ходил с вечеру, никого не уследил,
припал на мягкую траву и уснул.
Утром царь его спрашивает:
- Ну-ка, не обрадуешь ли меня: не видал ли ты похитника?
- Нет, родимый батюшка, всю ночь не спал, глаз не смыкал, а никого не
видал.
На другую ночь пошел средний сын караулить и тоже проспал всю ночь, а
наутро сказал, что не видал похитника.
Наступило время младшего брата идти стеречь. Пошел Иван-царевич сте-
речь отцов сад и даже присесть боится, не то что прилечь. Как его сон
задолит [35], он росой с травы умоется, сон и прочь с глаз. Половина но-
чи прошла, ему и чудится: в саду свет. Светлее и светлее. Весь сад осве-
тило. Он видит - на яблоню села Жар-птица и клюет золотые яблоки.
Иван-царевич тихонько подполз к яблоне и поймал птицу за хвост. Жар-пти-
ца встрепенулась и улетела, осталось у него в руке одно перо от ее хвос-
та. Наутро приходит Иван-царевич к отцу.
- Ну что, дорогой мой Ваня, не видал ли ты похитника?
- Дорогой батюшка, поймать не поймал, а проследил, кто наш сад разо-
ряет. Вот от похитника память вам принес. Это, батюшка, Жар-птица.
Царь взял это перо и с той поры стал пить и есть и печали не знать.
Вот в одно прекрасное время ему и раздумалось об этой об Жар-птице.
Позвал он сыновей и говорит им:
- Дорогие мои дети, оседлали бы вы добрых коней, поездили бы по белу
свету, места познавали, не напали бы где на Жар-птицу.
Дети отцу поклонились, оседлали добрых коней и отправились в путь-до-
рогу: старший в одну сторону, средний в другую, а Иван-царевич в третью
сторону. Ехал Иван-царевич долго ли, коротко ли. День был летний. Приус-
тал Иван-царевич, слез с коня, спутал его, а сам свалился спать.
Много ли, мало ли времени прошло, пробудился Иван-царевич, видит -
коня нет. Пошел его искать, ходил, ходил и нашел своего коня - одни кос-
ти обглоданные. Запечалился Иван-царевич: куда без коня идти в такую,
даль?
"Ну что же, - думает, - взялся - делать нечего". И пошел пеший.
Шел, шел, устал до смерточки. Сел на мягкую траву и пригорюнился, си-
дит.
Откуда ни возьмись, бежит к нему серый волк:
- Что, Иван-царевич, сидишь пригорюнился, голову повесил?
- Как же мне не печалиться, серый волк? Остался я без доброго коня.
- Это я, Иван-царевич, твоего коня съел... Жалко мне тебя! Расскажи,
зачем в даль поехал, куда путь держишь?
- Послал меня батюшка поездить по белу свету, найти Жар-птицу.
- Фу, фу, тебе на своем добром коне в три года не доехать до Жар-пти-
цы. Я один знаю, где она живет. Так и быть - коня твоего съел, буду тебе
служить верой-правдой. Садись на меня да держись крепче. Сел Иван-царе-
вич на него верхом, серый волк и поскакал - синие леса мимо глаз пропус-
кает, озера хвостом заметает. Долго ли, коротко ли, добегают они до вы-
сокой крепости. Серый волк и говорит:
- Слушай меня, Иван-царевич, запоминай: полезай через стену, не бойся
- час удачный, все сторожа спят. Увидишь в тереме окошко, на окошке сто-
ит золотая клетка, а в клетке сидит Жар-птица. Ты птицу возьми, за пазу-
ху положи, да смотри клетки не трогай!
Иван-царевич через стену перелез, увидел этот терем - на окошке стоит
золотая клетка, в клетке сидит Жар-птица. Он птицу взял, за пазуху поло-
жил, да засмотрелся на клетку. Сердце его и разгорелось: "Ах, какая -
золотая, драгоценная! Как такую не взять!" И забыл, что волк ему наказы-
вал. Только дотронулся до клетки, пошел по крепости звук: трубы затруби-
ли, барабаны забили, сторожа пробудились, схватили Иванацаревича и пове-
ли его к царю Афрону.
Царь Афрон разгневался и спрашивает:
- Чей ты, откуда?
- Я царя Берендея сын, Иван-царевич.
- Ай, срам какой! Царский сын да пошел воровать.
- А что же, когда ваша птица летала, наш сад разоряла?
- А ты бы пришел ко мне, по совести попросил, я бы ее так отдал, из
уважения к твоему родителю, царю Берендею. А теперь по всем городам пущу
нехорошую славу про вас... Ну да ладно, сослужишь мне службу, я тебя
прощу. В таком-то царстве у царя Кусмана есть конь златогривый. Приведи
его ко мне, тогда отдам тебе Жар-птицу с клеткой.
Загорюнился Иван-царевич, идет к серому волку. А волк ему:
- Я же тебе говорил, не шевели клетку! Почему не слушал мой наказ?
- Ну прости же ты меня, прости, серый волк.
- То-то, прости... Ладно, садись на меня. Взялся за гуж, не говори,
что не дюж.
Опять поскакал серый волк с Иваном-царевичем. Долго ли, коротко ли,
добегают они до той крепости, где стоит конь златогривый.
- Полезай, Иван-царевич, через стену, сторожа спят, иди на конюшню,
бери коня, да смотри уздечку не трогай!
Иван-царевич перелез в крепость, там все сторожа спят, зашел на ко-
нюшню, поймал коня златогривого, да позарился на уздечку - она золотом,
дорогими камнями убрана; в ней златогривому коню только и гулять.
Иван-царевич дотронулся до уздечки, пошел звук по всей крепости: тру-
бы затрубили, барабаны забили, сторожа проснулись, схватили Ивана-царе-
вича и повели к царю Кусману.
- Чей ты, откуда?
- Я Иван-царевич.
- Эка, за какие глупости взялся - коня воровать! На это простой мужик
не согласится. Ну ладно, прощу тебя, Иван-царевич, если сослужишь мне
службу. У царя Далмата есть дочь Елена Прекрасная. Похить ее, привези ко
мне, подарю тебе златогривого коня с уздечкой.
Еще пуще пригорюнился Иван-царевич, пошел к серому волку.
- Говорил я тебе, Иван-царевич, не трогай уздечку! Не послушал ты мо-
его наказа.
- Ну прости же меня, прости, серый волк.
- То-то, прости... Да уж ладно, садись мне на спину.
Опять поскакал серый волк с Иваном-царевичем. Добегают они до царя
Далмата. У него в крепости в саду гуляет Елена Прекрасная с мамушками,
нянюшками. Серый волк говорит:
- В этот раз я тебя не пущу, сам пойду. А ты ступай обратно путем-до-
рогой, я тебя скоро нагоню. Иван-царевич пошел обратно путем-дорогой, а
серый волк перемахнул через стену - да в сад. Засел за куст и глядит:
Елена Прекрасная вышла со своими мамушками, нянюшками.
Гуляла, гуляла и только приотстала от мамушек и нянюшек, серый волк
ухватил Елену Прекрасную, перекинул через спину - и наутек.
Иван-царевич идет путем-дорогой, вдруг настигает его серый волк, на
нем сидит Елена Прекрасная. Обрадовался Иван-царевич, а серый волк ему:
- Садись на меня скорей, как бы за нами погони не было.
Помчался серый волк с Иваном-царевичем, с Еленой Прекрасной обратной
дорогой - синие леса мимо глаз пропускает, реки, озера хвостом заметает.
Долго ли, коротко ли, добегают они до царя Кусмана. Серый волк спрашива-
ет:
- Что, Иван-царевич, приумолк, пригорюнился?
- Да как же мне, серый волк, не печалиться? Как расстанусь с такой
красотой? Как Елену Прекрасную на коня буду менять?
Серый волк отвечает:
- Не разлучу я тебя с такой красотой - спрячем ее где-нибудь, а я
обернусь Еленой Прекрасной, ты и веди меня к царю.
Тут они Елену Прекрасную спрятали в лесной избушке. Серый волк пере-
вернулся через голову и сделался точь-в-точь Еленой Прекрасной. Повел
его Иван-царевич к царю Кусману. Царь обрадовался, стал его благодарить:
- Спасибо тебе, Иван-царевич, что достал мне невесту. Получай златог-
ривого коня с уздечкой. Иван-царевич сел на этого коня и поехал за Еле-
ной Прекрасной. Взял ее, посадил на коня, и едут они путем-дорогой.
А царь Кусман устроил свадьбу, пировал весь день до вечера, а как на-
до было спать ложиться, повел он Елену Прекрасную в спальню, да только
лег с ней на кровать, глядит - волчья морда вместо молодой жены! Царь со
страху свалился с кровати, а волк удрал прочь.
Нагоняет серый волк Ивана-царевича и спрашивает:
- О чем задумался, Иван-царевич?
- Как же мне не думать? Жалко расставаться с таким сокровищем - конем
златогривым, менять его на Жар-птицу.
- Не печалься, я тебе помогу. Вот доезжают они до царя Афрона. Волк и
говорит:
- Этого коня и Елену Прекрасную ты спрячь, а я обернусь конем златог-
ривым, ты меня и веди к царю Афрону.
Спрятали они Елену Прекрасную и златогривого коня в лесу. Серый волк
перекинулся через спину, обернулся златогривым конем. Иван-царевич повел
его к царю Афрону. Царь обрадовался и отдал ему Жарптицу с золотой клет-
кой.
Иван-царевич вернулся пеший в лес, посадил Елену Прекрасную на зла-
тогривого коня, взял золотую клетку с Жар-птицей и поехал путем-дорогой
в родную сторону.
А царь Афрон велел подвести к себе дареного коня и только хотел сесть
на него - конь обернулся серым волком. Царь со страху где стоял, там и
упал, а серый волк пустился наутек и скоро догнал Ивана-царевича:
- Теперь прощай, мне дальше идти нельзя. Иван-царевич слез с коня и
три раза поклонился до земли, с уважением отблагодарил серого волка. А
тот говорит:
- Не навек прощайся со мной, я еще тебе пригожусь.
Иван-царевич думает: "Куда же ты еще пригодишься? Все желанья мои ис-
полнены". Сел на златогривого коня, и опять поехали они с Еленой Прек-
расной, с Жар-птицей. Доехал он до своих краев, вздумалось ему пополдне-
вать. Было у него с собой немного хлебушка. Ну, они поели, ключевой воды
попили и легли отдыхать.
Только Иван-царевич заснул, наезжают на него его братья. Ездили они
по другим землям, искали Жарптицу, вернулись с пустыми руками. Наехали и
видят - у Ивана-царевича все добыто. Вот они и сговорились:
- Давай убьем брата, добыча вся будет наша. Решились и убили Ива-
на-царевича. Сели на златогривого коня, взяли Жар-птицу, посадили на ко-
ня Елену Прекрасную и устрашили ее:
- Дома не сказывай ничего!
Лежит Иван-царевич мертвый, над ним уже вороны летают.
Откуда ни возьмись, прибежал серый волк и схватил ворона с воронен-
ком:
- Ты лети-ка, ворон, за живой и мертвой водой. Принесешь мне живой и
мертвой воды, тогда отпущу твоего вороненка.
Ворон, делать нечего, полетел, а волк держит его вороненка. Долго ли
ворон летал, коротко ли, принес он живой и мертвой воды. Серый волк
спрыснул мертвой водой раны Иван-царевичу, раны зажили; спрыснул его жи-
вой водой - Иван-царевич ожил.
- Ох, крепко же я спал!..
- Крепко ты спал, - говорит серый волк. - Кабы не я, совсем бы не
проснулся. Родные братья тебя убили и всю добычу твою увезли. Садись на
меня скорей!
Поскакали они в погоню и настигли обоих братьев. Тут их серый волк
растерзал и клочки по полю разметал.
Иван-царевич поклонился серому волку и простился с ним навечно.
Вернулся Иван-царевич домой на коне златогривом, привез отцу своему
Жар-птицу, а себе - невесту, Елену Прекрасную.
Царь Берендей обрадовался, стал сына спрашивать. Стал Иван-царевич
рассказывать, как помог ему серый волк достать добычу, да как братья
убили его, сонного, да как серый волк их растерзал. Погоревал царь Бе-
рендей и скоро утешился. А Иван-царевич женился на Елене Прекрасной, и
стали они жить-поживать да горя не знать.
В некотором царстве, за тридевять земель - в тридесятом государстве
жил-был сильный, могучий царь. И был у того царя стрелец-молодец, а у
стрельца-молодца конь богатырский.
Раз поехал стрелец на своем богатырском коне в лес поохотиться. Едет
он дорогою, едет широкою - и наехал на золотое перо жар-птицы: как огонь
перо светится!
Говорит ему богатырский конь:
- Не бери золотого пера. Возьмешь - горе узнаешь!
И задумался добрый молодец - поднять перо али нет? Коли поднять да
царю поднести, ведь он щедро наградит, а царская милость кому не дорога?
Не послушался стрелец своего коня, поднял перо жар-птицы, привез и под-
носит царю в дар.
- Спасибо! - говорит Царь. - Да уж коли ты достал перо жар-птицы, то
достань мне и саму птицу. А не достанешь - мой меч, твоя голова с плеч!
Стрелец залился горькими слезами и пошел к своему богатырскому коню.
- О чем плачешь, хозяин?
- Царь приказал жар-птицу добыть.
- Я ж тебе говорил: не бери пера, горе узнаешь! Ну да не бойся, не
печалься: это еще не беда, беда впереди! Ступай к царю, проси, чтоб к
завтрашнему дню сто кулей отборной пшеницы было по всему чистому полю
разбросано.
Царь приказал разбросать по чистому полю сто кулей отборной пшеницы.
На другой день на заре поехал стрелец-молодец на то поле, пустил коня
по воле гулять, а сам за дерево спрятался.
Вдруг зашумел лес, поднялись волны на море - летит жар-птица. Приле-
тела, спустилась наземь и стала клевать пшеницу. Богатырский конь подо-
шел к жар-птице, наступил на ее крыло копытом и крепко к земле прижал, а
стрелец-молодец выскочил из-за дерева, подбежал, связал жар-птицу верев-
ками, сел на коня и поскакал во дворец.
Приносит царю жар-птицу. Царь увидал, обрадовался, поблагодарил
стрельца за службу, жаловал его чином и тут же задал ему другую задачу:
- Коли ты сумел достать жар-птицу, так достань же мне невесту: за
тридевять земель, на самом краю света, где восходит красное солнышко,
есть Василисацаревна - ее-то мне и надобно. Достанешь - златомсеребром
награжу, а не достанешь - то мой меч, твоя голова с плеч!
Залился стрелец горькими слезами, пошел к своему богатырскому коню.
- О чем плачешь, хозяин? - спрашивает конь.
- Царь приказал добыть ему Василису-царевну.
- Не плачь, не тужи. Это еще не беда, беда впереди! Ступай к царю,
попроси палатку с золотою маковкой да разных припасов и напитков на до-
рогу. Царь дал ему и припасов, и напитков, и палатку с золотой маковкой.
Стрелец-молодец сел на своего богатырского коня и поехал за тридевять
земель. Долго ли, коротко ли, приезжает он на край света, где красное
солнышко из синего моря восходит. Смотрит, а по морю плывет Василиса-ца-
ревна в серебряной лодочке, золотым веслом гребет.
Стрелец-молодец пустил своего коня в зеленых лугах гулять, свежую
травку щипать, а сам разбил палатку с золотою маковкою, расставил разные
кушанья и напитки, сел в палатке - угощается, Василисы-царевны дожидает-
ся.
А Василиса-царевна усмотрела золотую маковку, приплыла к берегу, выш-
ла из лодочки и любуется на палатку.
- Здравствуй, Василиса-царевна! - говорит стрелец. - Милости просим
хлеба-соли откушать, заморских вин испробовать.
Василиса-царевна вошла в палатку. Начали они есть-пить, веселиться.
Выпила царевна стакан заморского вина, захмелела и крепким сном заснула.
Стрелец-молодец крикнул своему богатырскому коню, конь в один миг прибе-
жал. Тотчас снимает стрелец палатку с золотой маковкою, садится на бога-
тырского коня, берет с собою сонную Василису-царевну и пускается в
путь-дорогу, словно стрела из лука. Приехал к царю. Тот увидал Васили-
су-царевну, сильно обрадовался, поблагодарил Стрельца за верную службу,
наградил его казною великою и пожаловал большим чином.
Василиса-царевна проснулась, узнала, что она далеко-далеко от синего
моря, стала плакать, тосковать, совсем с лица переменилась; сколько царь
ни уговаривал - все напрасно.
Вот задумал царь на ней жениться, а она и говорит:
- Пусть тот, кто меня сюда привез, поедет к синему морю, посреди того
моря лежит большой камень, под тем камнем спрятано мое подвенечное
платье - без того платья замуж не пойду!
Царь тотчас за стрельцом-молодцом:
- Поезжай скорее на край света, где красное солнышко восходит. Там на
синем море лежит большой камень, а под камнем спрятано подвенечное
платье Василисы-царевны. Достань это платье и привези сюда - пришла пора
свадьбу играть! Достанешь - больше прежнего награжу, а не достанешь - то
мой меч, твоя голова с плеч!
Залился стрелец горькими слезами, подошел к своему богатырскому коню.
"Вот когда, - думает, - не миновать смерти!"
- О чем плачешь, хозяин? - спрашивает конь.
- Царь велел со дна моря достать подвенечное платье Василисы-царевны.
- А что говорил я тебе: не бери золотого пера, горе наживешь! Ну да
не бойся: это еще не беда, беда впереди! Садись на меня, да поедем к си-
нему морю. Долго ли, коротко ли, приехал стрелец-молодец на край света и
остановился у самого моря. Богатырский конь увидел, что большущий морс-
кой рак по песку ползет, и наступил ему на шейку своим тяжелым копытом.
Взмолился морской рак:
- Не губи меня, оставь мне жизнь! Что тебе нужно, все сделаю.
Отвечал ему конь:
- Посреди синего моря лежит большой камень, под тем камнем спрятано
подвенечное платье Василисы-царевны; достань это платье!
Рак крикнул громким голосом на все синее море. Тотчас море всколыхну-
лось, и сползлись со всех сторон на берег раки большие и малые -
тьма-тьмущая! Старший рак отдал им приказание, бросились они в воду и
через час времени вытащили со дна моря, изпод великого камня, подвенеч-
ное платье Василисы-царевны.
Приезжает стрелец-молодец к царю, привозит царевнино платье, а Васи-
лиса-царевна опять заупрямилась:
- Не пойду, - говорит царю, - за тебя замуж, пока не велишь ты
стрельцу-молодцу в горячей воде искупаться.
Царь приказал налить чугунный котел воды, вскипятить как можно горя-
чей воды да в тот кипяток стрельца бросить. Вот все готово, вода кипит,
брызги так и летят. Привели бедного стрельца.
"Вот беда, так беда! - думает он. - Ах, зачем я брал золотое перо
жар-птицы! Зачем коня не послушался?"
Вспомнил про своего богатырского коня и говорит царю:
- Царь-государь! Позволь перед смертью пойти с конем попрощаться.
- Хорошо, ступай прощайся!
Пришел стрелец к своему богатырскому коню и слезно плачет.
- О чем плачешь, хозяин?
- Царь велел в кипятке искупаться.
- Не бойся, не плачь, жив будешь! - сказал ему конь и наскоро загово-
рил стрельца, чтобы кипяток не повредил его белому телу.
Вернулся стрелец из конюшни; тотчас подхватили его рабочие люди - и
прямо в котел. Он раз-другой окунулся, выскочил из котла - и сделался
таким красавцем, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Царь увидал,
что он таким красавцем сделался, захотел и сам искупаться, полез сдуру в
воду и в ту ж минуту сварился.
Царя схоронили, а на его место выбрали стрельцамолодца. Женился он на
Василисе-царевне и жил с нею долгие лета в любви и согласии.
Жил-был старик, у него было три сына. Старшие занимались хозяйством,
были тороваты [16] и щеголеваты, а младший, Иван-дурак, был так себе -
любил в лес ходить по грибы, а дома все больше на печи сидел.
Пришло время старику умирать, вот он и наказывает сыновьям:
- Когда помру, вы три ночи подряд ходите ко мне на могилу, приносите
мне хлеба.
Старика этого схоронили. Приходит ночь, надо большему брату идти на
могилу, а ему не то лень, не то боится, - он и говорит младшему брату:
- Ваня, замени меня в эту ночь, сходи к отцу на могилу. Я тебе пряник
куплю.
Иван согласился, взял хлеба, пошел к отцу на могилу. Сел, дожидается.
В полночь земля расступилась, отец поднимается из могилы и говорит:
- Кто тут? Ты ли, мой больший сын? Скажи, что делается на Руси: соба-
ки ли лают, волки ли воют, или чадо мое плачет?
Иван отвечает:
- Это я, твой сын. А на Руси все спокойно. Отец наелся хлеба и лег в
могилу. А Иван направился домой, дорогой набрал грибов. Приходит старший
брат его спрашивает:
- Видел отца?
- Видел.
- Ел он хлеб?
- Ел. Досыта наелся. Настала вторая ночь. Надо идти среднему брату, а
ему не то лень, не то боится, - он и говорит:
- Ваня, сходи за меня к отцу. Я тебе лапти сплету.
- Ладно.
Взял Иван хлеба, пошел к отцу на могилу, сел, дожидается.
В полночь земля расступилась, отец поднялся и спрашивает:
- Кто тут? Ты ли, мой середний сын? Скажи, что делается на Руси: со-
баки ли лают, волки ли воют, или чадо мое плачет?
Иван отвечает:
- Это я, твой сын. А на Руси все спокойно. Отец наелся хлеба и лег в
могилу. А Иван направился домой, дорогой опять набрал грибов. Средний
брат его спрашивает:
- Отец ел хлеб?
- Ел. Досыта наелся.
На третью ночь настала очередь идти Ивану. Он говорит братьям:
- Я две ночи ходил. Ступайте теперь вы к нему на могилу, а я отдохну.
Братья ему отвечают:
- Что ты, Ваня, тебе стало там знакомо, иди лучше ты.
- Ну ладно. Иван взял хлеба, пошел.
В полночь земля расступается, отец поднялся из могилы:
- Кто тут? Ты ли, мой младший сын Ваня? Скажи, что делается на Руси:
собаки ли лают, волки ли воют, или чадо мое плачет?
Иван отвечает:
- Здесь твой сын Ваня. А на Руси все спокойно. Отец наелся хлеба и
говорит ему:
- Один ты исполнил мой наказ, не побоялся три ночи ходить ко мне на
могилу. Выдь в чистое поле и крикни: "Сивка-бурка, вещая каурка, стань
передо мной, как лист перед травой!" Конь к тебе прибежит, ты залезь ему
в правое ухо, а вылезь в левое. Станешь куда какой молодец. Садись на
коня и поезжай. Иван взял узду, поблагодарил отца и пошел домой, дорогой
опять набрал грибов. Дома братья его спрашивают:
- Видел отца?
- Видел.
- Ел он хлеб?
- Отец наелся досыта и больше не велел приходить.
В это время царь кликнул клич: всем добрым молодцам, холостым, неже-
натым, съезжаться на царский двор. Дочь его, Несравненная Красота, веле-
ла построить себе терем о двенадцати столбах, о двенадцати венцах. В
этом тереме она сядет на самый верх и будет ждать, кто бы с одного лоша-
диного скока доскочил до нее и поцеловал в губы. За такого наездника,
какого бы роду он ни был, царь отдаст в жены свою дочь, Несравненную
Красоту, и полцарства в придачу. Услышали об этом Ивановы братья и гово-
рят между собой:
- Давай попытаем счастья. Вот они добрых коней овсом накормили, выво-
дили, сами оделись чисто, кудри расчесали. А Иван сидит на печи за тру-
бой и говорит им:
- Братья, возьмите меня с собой счастья попытать!
- Дурак, запечина! Ступай лучше в лес за грибами, нечего людей сме-
шить.
Братья сели на добрых коней, шапки заломили, свистнули, гикнули -
только пыль столбом. А Иван взял узду и пошел в чистое поле и крикнул,
как отец его учил:
- Сивка-бурка, вещая каурка, стань передо мной, как лист перед тра-
вой!
Откуда ни возьмись, конь бежит, земля дрожит, из ноздрей пламя пышет,
из ушей дым столбом валит. Стал как вкопанный и спрашивает:
- Чего велишь?
Иван коня погладил, взнуздал, влез ему в правое ухо, а в левое вылез
и сделался таким молодцом, что ни вздумать, ни взгадать, ни пером напи-
сать. Сел на коня и поехал на царский двор. Сивка-бурка бежит, земля
дрожит, горы-долы хвостом застилает, пни-колоды промеж ног пускает. При-
езжает Иван на царский двор, а там народу видимо-невидимо. В высоком те-
реме о двенадцати столбах, о двенадцати венцах на самом верху в окошке
сидит царевна Несравненная Красота.
Царь вышел на крыльцо и говорит:
- Кто из вас, молодцы, с разлету на коне доскочит до оконца да поце-
лует мою дочь в губы, за того отдам ее замуж и полцарства в придачу.
Тогда добрые молодцы начали скакать. Куда там - высоко, не достать!
Попытались Ивановы братья, до середины не доскочили. Дошла очередь до
Ивана. Он разогнал Сивку-бурку, гикнул, ахнул, скакнул - двух венцов
только не достал. Взвился опять, разлетелся в другой раз - одного венца
не достал. Еще завертелся, закружился, разгорячил коня и дал рыскача -
как огонь, пролетел мимо окошка, поцеловал царевну Несравненную Красоту
в сахарные уста, а царевна ударила его кольцом в лоб, приложила печать.
Тут весь народ закричал:
- Держи, держи его!
А его и след простыл. Прискакал Иван в чистое поле, влез Сивке-бурке
в левое ухо, а из правого вылез и сделался опять Иваном-дураком. Коня
пустил, а сам пошел домой, по дороге набрал грибов. Обвязал лоб тряпи-
цей, залез на печь и полеживает.
Приезжают его братья, рассказывают, где были, и что видели.
- Были хороши молодцы, а один лучше всех - с разлету на коне царевну
в уста поцеловал. Видели, откуда приехал, а не видели, куда уехал.
Иван сидит за трубой и говорит:
- Да не я ли это был?
Братья на него рассердились:
- Дурак - дурацкое и орет! Сиди на печи да ешь свои грибы.
Иван потихоньку развязал тряпицу на лбу, где его царевна кольцом уда-
рила, - избу огнем осветило. Братья испугались, закричали:
- Что ты, дурак, делаешь? Избу сожжешь!
На другой день царь зовет к себе на пир всех бояр и князей, и простых
людей, и богатых и нищих, и старых и малых.
Ивановы братья стали собираться к царю на пир. Иван им говорит:
- Возьмите меня с собой!
- Куда тебе, дураку, людей смешить! Сиди на печи да ешь свои грибы.
Братья сели на добрых коней и поехали, а Иван пошел пешком. Приходит
к царю на пир и сел в дальний угол. Царевна Несравненная Красота начала
гостей обходить. Подносит чашу с медом и смотрит, у кого на лбу печать.
Обошла она всех гостей, подходит к Ивану, и у самой сердце так и за-
щемило. Взглянула на него - он весь в саже, волосы дыбом.
Царевна Несравненная Красота стала его спрашивать:
- Чей ты? Откуда? Для чего лоб завязал?
- Ушибся. Царевна ему лоб развязала - вдруг свет по всему дворцу. Она
и вскрикнула:
- Это моя печать! Вот где мой суженый!
Царь подходит и говорит:
- Какой это суженый! Он дурной, весь в саже. Иван говорит царю:
- Дозволь мне умыться. Царь дозволил. Иван вышел на двор и крикнул,
как его отец учил:
- Сивка-бурка, вещая каурка, стань передо мной, как лист перед тра-
вой!
Откуда ни возьмись, конь бежит, земля дрожит, из ноздрей пламя пышет,
из ушей дым столбом валит. Иван ему в правое ухо влез, из левого вылез и
сделался опять таким молодцом, что ни вздумать, ни взгадать, ни пером
написать. Весь народ так и ахнул. Разговоры тут были коротки: веселым
пирком да за свадебку.
В старые годы у одного царя было три сына. Вот, когда сыновья стали в
возрасте, царь собрал их и говорит:
- Сынки мои любезные, покуда я еще не стар, мне охота бы вас женить,
посмотреть на ваших деточек, на моих внучат.
Сыновья отцу отвечают:
- Так что ж, батюшка, благослови. На ком тебе желательно нас женить?
- Вот что, сынки, возьмите по стреле, выходите в чистое поле и стре-
ляйте: куда стрелы упадут, там и судьба ваша.
Сыновья поклонились отцу, взяли по стреле, вышли в чистое поле, натя-
нули луки и выстрелили. У старшего сына стрела упала на боярский двор,
подняла стрелу боярская дочь. У среднего сына упала стрела на широкий
купеческий двор, подняла ее купеческая дочь. А у младшего сына, Ива-
на-царевича, стрела поднялась и улетела, сам не знает куда. Вот он шел,
шел, дошел до болота, видит - сидит лягушка, подхватила его стрелу.
Иван-царевич говорит ей:
- Лягушка, лягушка, отдай мою стрелу. А лягушка ему отвечает:
- Возьми меня замуж!
- Что ты, как я возьму себе в жены лягушку?
- Бери, знать, судьба твоя такая. Закручинился Иван-царевич. Делать
нечего, взял лягушку, принес домой. Царь сыграл три свадьбы: старшего
сына женил на боярской дочери, среднего - на купеческой, а несчастного
Ивана-царевича - на лягушке.
Вот царь позвал сыновей:
- Хочу посмотреть, которая из ваших жен лучшая рукодельница. Пускай
сошьют мне к завтрему по рубашке.
Сыновья поклонились отцу и пошли. Иван-царевич приходит домой, сел и
голову повесил. Лягушка по полу скачет, спрашивает его:
- Что, Иван-царевич, голову повесил? Или горе какое?
- Батюшка велел тебе к завтрему рубашку сшить. Лягушка отвечает:
- Не тужи, Иван-царевич, ложись лучше спать, утро вечера мудренее.
Иван-царевич лег спать, а лягушка прыгнула на крыльцо, сбросила с се-
бя лягушечью кожу и обратилась Василисой Премудрой, такой красавицей,
что и в сказке не расскажешь.
Василиса Премудрая ударила в ладоши и крикнула:
- Мамки, няньки, собирайтесь, снаряжайтесь! Сшейте мне к утру такую
рубашку, какую видела я у моего родного батюшки.
Иван-царевич утром проснулся, лягушка опять по полу скачет, а уж ру-
башка лежит на столе, завернута в полотенце. Обрадовался Иван-царевич,
взял рубашку, понес к отцу. Царь в это время принимал дары от больших
сыновей. Старший сын развернул рубашку, царь принял ее и сказал:
- Эту рубашку в черной избе носить. Средний сын развернул рубашку,
царь сказал:
- В ней только в баню ходить. Иван-царевич развернул рубашку, изукра-
шенную златом-серебром, хитрыми узорами. Царь только взглянул:
- Ну, вот это рубашка - в праздник ее надевать. Пошли братья по домам
- те двое - и судят между собой:
- Нет, видно, мы напрасно смеялись над женой Ивана-царевича: она не
лягушка, а какая-нибудь хитра [36]...
Царь опять позвал сыновей:
- Пускай ваши жены испекут мне к завтрему хлеб. Хочу узнать, которая
лучше стряпает. Иван-царевич голову повесил, пришел домой. Лягушка его
спрашивает:
- Что закручинился?
Он отвечает:
- Надо к завтрему испечь царю хлеб.
- Не тужи, Иван-царевич, лучше ложись спать, утро вечера мудренее.
А те невестки сперва-то смеялись над лягушкой, а теперь послали одну
бабушку-задворенку посмотреть, как лягушка будет печь хлеб.
Лягушка хитра, она это смекнула. Замесила квашню, печь сверху разло-
мала да прямо туда, в дыру, всю квашню и опрокинула. Бабушка-задворенка
прибежала к царским невесткам, все рассказала, и те так же стали делать.
А лягушка прыгнула на крыльцо, обернулась Василисой Премудрой, удари-
ла в ладоши:
- Мамки, няньки, собирайтесь, снаряжайтесь! Испеките мне к утру мяг-
кий белый хлеб, какой я у моего родного батюшки ела.
Иван-царевич утром проснулся, а уж на столе лежит хлеб, изукрашен
разными хитростями: по бокам узоры печатные, сверху города с заставами.
Иван-царевич обрадовался, завернул хлеб в ширинку, понес к отцу. А царь
в это время принимал хлебы от больших сыновей. Их жены-то поспускали
тесто в печь, как им бабушка-задворенка сказала, и вышла у них одна го-
релая грязь. Царь принял хлеб от старшего сына, посмотрел и отослал в
людскую. Принял от среднего сына и туда же отослал. А как подал Иванца-
ревич, царь сказал:
- Вот это хлеб, только в праздник его есть. И приказал царь трем сы-
новьям, чтобы завтра явились к нему на пир с женами.
Опять воротился Иван-царевич домой невесел, ниже плеч голову повесил.
Лягушка по полу скачет:
- Ква, ква, Иван-царевич, что закручинился? Или услыхал от батюшки
слово неприветливое?
- Лягушка, лягушка, как мне не горевать? Батюшка наказал, чтобы я
пришел с тобой на пир, а как я тебя людям покажу?
Лягушка отвечает:
- Не тужи, Иван-царевич, иди на пир один, а я вслед за тобой буду.
Как услышишь стук да гром, не пугайся. Спросят тебя, скажи: "Это моя ля-
гушонка в коробочонке едет".
Иван-царевич и пошел один. Вот старшие братья приехали с женами, ра-
зодетыми, разубранными, нарумяненными, насурьмленными. Стоят да над Ива-
номцаревичем смеются:
- Что же ты без жены пришел? Хоть бы в платочке ее принес. Где ты та-
кую красавицу выискал? Чай, все болота исходил.
Царь с сыновьями, с невестками, с гостями сели за столы дубовые, за
скатерти браные [37] - пировать. Вдруг поднялся стук да гром, весь дво-
рец затрясся. Гости напугались, повскакали с мест, а Иван-царевич гово-
рит:
- Не бойтесь, честные гости: это моя лягушонка в коробчонке приехала.
Подлетела к царскому крыльцу золоченая карета о шести белых лошадях, и
выходит оттуда Василиса Премудрая: на лазоревом платье - частые звезды,
на голове - месяц ясный, такая красавица - ни вздумать, ни взгадать,
только в сказке сказать. Берет она Ивана-царевича за руку и ведет за
столы дубовые, за скатерти браные.
Стали гости есть, пить, веселиться. Василиса Премудрая испила из ста-
кана да последки себе за левый рукав вылила. Закусила лебедем да косточ-
ки за правый рукав бросила.
Жены больших царевичей увидали ее хитрости и давай то же делать.
Попили, поели, настал черед плясать. Василиса Премудрая подхватила
Ивана-царевича и пошла. Уж она плясала, плясала, вертелась, вертелась -
всем на диво. Махнула левым рукавом - вдруг сделалось озеро, махнула
правым рукавом - поплыли по озеру белые лебеди. Царь и гости диву да-
лись.
А старшие невестки пошли плясать: махнули рукавом - только кости раз-
летелись, одна кость царю в глаз попала. Царь рассердился и прогнал обе-
их невесток.
В ту пору Иван-царевич отлучился потихоньку, побежал домой, нашел там
лягушечью кожу и бросил ее в печь. Сжег на огне.
Василиса Премудрая возвращается домой, хватилась - нет лягушечьей ко-
жи. Села на лавку, запечалилась, приуныла и говорит Ивану-царевичу:
- Ах, Иван-царевич, что же ты наделал! Если бы ты еще только три дня
подождал, я бы вечно твоей была. А теперь прощай. Ищи меня за тридевять
земель, в тридесятом царстве, у Кощея Бессмертного... Обернулась Васили-
са Премудрая серой кукушкой и улетела в окно. Иван-царевич поплакал,
поплакал, поклонился на четыре стороны и пошел куда глаза глядят - ис-
кать жену, Василису Прекрасную. Шел он близко ли, далеко ли, долго ли,
коротко ли, сапоги проносил, кафтан истер, шапчонку дождик иссек. Попа-
дается ему навстречу старый старичок:
- Здравствуй, добрый молодец? Что ищешь, куда путь держишь?
Иван-царевич рассказал ему про свое несчастье. Старый старичок гово-
рит ему:
- Эх, Иван-царевич, зачем ты лягушечью кожу спалил? Не ты ее надел,
не тебе было ее снимать. Василиса Премудрая хитрей, мудрей своего отца
уродилась. Он за то осерчал на нее и велел ей три года быть лягушкой.
Ну, делать нечего, вот тебе клубок: куда он покатится, туда и ты ступай
за ним смело. Иван-царевич поблагодарил старого старичка и пошел за клу-
бочком.
Клубок катится, он за ним идет. В чистом поле попадается ему медведь.
Иван-царевич нацелился, хочет убить зверя. А медведь говорит ему челове-
ческим голосом:
- Не бей меня, Иван-царевич, когда-нибудь тебе пригожусь.
Иван-царевич пожалел медведя, не стал его стрелять, пошел дальше.
Глядь, летит над ним селезень. Он нацелился, а селезень говорит ему че-
ловеческим голосом:
- Не бей меня, Иван-царевич, я тебе пригожусь. Он пожалел селезня и
пошел дальше. Бежит косой заяц. Иван-царевич опять спохватился, хочет в
него стрелять, а заяц говорит человеческим голосом:
- Не убивай меня, Иван-царевич, я тебе пригожусь. Пожалел он зайца,
пошел дальше. Подходит к синему морю и видит - на берегу, на песке, ле-
жит щука, едва дышит и говорит ему:
- Ах, Иван-царевич, пожалей меня, брось в синее море!
Он бросил щуку в море, пошел дальше берегом. Долго ли, коротко ли,
прикатился клубочек к лесу. Там стоит избушка на курьих ножках, кругом
себя поворачивается - Избушка, избушка, стань по-старому, как мать пос-
тавила: к лесу задом, ко мне передом. Избушка повернулась к нему пере-
дом, к лесу задом. Иван-царевич взошел в нее и видит: на печи, на девя-
том кирпиче, лежит баба-яга, костяная нога, зубы - на полке, а нос в по-
толок врос.
- Зачем, добрый молодец, ко мне пожаловал? - говорит ему баба-яга. -
Дело пытаешь или от дела лытаешь?
Иван-царевич ей отвечает:
- Ах ты, старая хрычовка, ты бы меня прежде напоила, накормила, в ба-
не выпарила, тогда бы и спрашивала.
Баба-яга его в бане выпарила, напоила, накормила, в постель уложила,
и Иван-царевич рассказал ей, что ищет свою жену, Василису Премудрую.
- Знаю, знаю, - говорит ему баба-яга, - твоя жена теперь у Кощея
Бессмертного. Трудно ее будет достать, нелегко с Кощеем сладить: его
смерть на конце иглы, та игла в яйце, яйцо в утке, утка в зайце, тот за-
яц в каменном сундуке, а сундук стоит на высоком дубу, и тот дуб Кощей
Бессмертный как свой глаз бережет.
Иван-царевич у бабы-яги переночевал, и наутро она ему указала, где
растет высокий дуб. Долго ли, коротко ли, дошел туда Иван-царевич, видит
- стоит, шумит высокий дуб, на нем каменный сундук, а достать его труд-
но.
Вдруг, откуда ни взялся, прибежал медведь и выворотил дуб с корнем.
Сундук упал и разбился. Из сундука выскочил заяц - и наутек во всю
прыть. А за ним другой заяц гонится, нагнал и в клочки разорвал. А из
зайца вылетела утка, поднялась высоко, под самое небо. Глядь, на нее се-
лезень кинулся, как ударит ее - утка яйцо выронила, упало яйцо в синее
море... Тут Иван-царевич залился горькими слезами - где же в море яйцо
найти!
Вдруг подплывает к берегу щука и держит яйцо в зубах. Иван-царевич
разбил яйцо, достал иголку и давай у нее конец ломать. Он ломает, а Ко-
щей Бессмертный бьется, мечется. Сколько ни бился, ни метался Кощей,
сломал Иван-царевич у иглы конец, пришлось Кощею помереть.
Иван-царевич пошел в Кощеевы палаты белокаменные. Выбежала к нему Ва-
силиса Премудрая, поцеловала его в сахарные уста. Иван-царевич с Васили-
сой Премудрой воротились домой и жили долго и счастливо до глубокой ста-
рости.
Пойди туда - не знаю куда, принеси то - не знаю что.
В некотором государстве жил-был царь, холост - не женат. Был у него
на службе стрелок по имени Андрей.
Пошел раз Андрей-стрелок на охоту. Ходил, ходил целый день по лесу -
не посчастливилось, не мог на дичь напасть. Время было к вечеру, идет он
обратно - кручинится. Видит - сидит на дереве горлица. "Дай, - думает, -
стрельну хоть эту". Стрельнул и ранил ее - свалилась горлица с дерева на
сырую землю. Поднял ее Андрей, хотел свернуть ей голову, положить в сум-
ку.
А горлица говорит ему человеческим голосом:
- Не губи меня, Андрей-стрелок, не руби моей головы, возьми меня жи-
вую, принеси домой, посади на окошко. Да смотри, как найдет на меня дре-
мота - в ту пору бей меня правой рукой наотмашь: добудешь великое
счастье.
Удивился Андрей-стрелок: что такое? С виду совсем птица, а говорит
человеческим голосом. Принес горлицу домой, посадил на окошечко, а сам
стоит дожидается.
Прошло немного времени, горлица положила голову под крылышко и задре-
мала. Андрей вспомнил, что она ему наказывала, ударил ее правой рукой
наотмашь. Упала горлица наземь и обернулась девицей, Марьейцаревной, да
такой прекрасной, что ни вздумать, ни взгадать, только в сказке сказать.
Говорит Марья-царевна стрелку:
- Сумел меня взять, умей и удержать - неспешным пирком да за свадеб-
ку. Буду тебе местной да веселой женой.
На том и поладили. Женился Андрей-стрелок на Марье-царевне и живет с
молодой женой, потешается. А службы не забывает: каждое утро ни свет ни
заря идет в лес, настреляет дичи и несет на царскую кухню. Пожили они
так недолго, Марья-царевна говорит:
- Бедно живешь ты, Андрей!
- Да, как сама видишь.
- Добудь-ка рублей сотню, купи на эти деньги разного шелку, я все де-
ло поправлю.
Послушался Андрей, пошел к товарищам, у кого рубль, у кого два занял,
накупил разного шелку и принес жене. Марья-царевна взяла шелк и говорит:
- Ложись спать, утро вечера мудренее. Андрей лег спать, а Марья-ца-
ревна села ткать. Всю ночь ткала и выткала ковер, какого в целом свете
не видывали: на нем все царство расписано, с городами и деревнями, с ле-
сами и нивами, и птицы в небе, и звери в горах, и рыбы в морях; кругом
луна и солнце ходят...
Наутро Марья-царевна отдает ковер мужу:
- Понеси на гостиный двор, продай купцам, да смотри - своей цены не
запрашивай, а что дадут, то и бери.
Андрей взял ковер, повесил на руку и пошел по гостиным рядам.
Подбегает к нему один купец:
- Послушай, почтенный, сколько спрашиваешь?
- Ты торговый человек, ты и цену давай. Вот купец думал, думал - не
может оценить ковра. Подскочил другой, за ним - еще. Собралась купцов
толпа великая, смотрят на ковер, дивуются, а оценить не могут.
В то время проезжал мимо рядов царский советник, и захотелось ему уз-
нать, про что толкует купечество. Вышел из кареты, насилу пропихался че-
рез великую толпу и спрашивает:
- Здравствуйте, купцы, заморские гости! О чем речь у вас?
- Так и так, ковра оценить не можем. Царский советник посмотрел на
ковер и сам дался диву:
- Скажи, стрелок, скажи по правде истинной: откуда добыл такой слав-
ный ковер?
- Так и так, моя жена вышила.
- Сколько же тебе дать за него?
- А я и сам не знаю. Жена наказала не торговаться: сколько дадут, то
и наше.
- Ну, вот тебе, стрелок, десять тысяч. Андрей взял деньги, отдал ко-
вер и пошел домой. А царский советник поехал к царю и показывает ему ко-
вер. Царь взглянул - на ковре все его царство как на ладони. Он так и
ахнул:
- Ну, что хочешь, а ковра я тебе не отдам!
Вынул царь двадцать тысяч рублей и отдает советнику из рук в руки.
Советник деньги взял и думает. "Ничего, я себе другой, еще лучше, зака-
жу". Сел опять в карету и поскакал в слободу. Разыскал избушку, где жи-
вет Андрей-стрелок, и стучится в дверь. Марья-царевна отворяет ему.
Царский советник одну ногу через порог занес, а другую не переносит, за-
молчал и про свое дело забыл: стоит перед ним такая красавица, век бы
глаз от нее не отвел, все бы смотрел да смотрел.
Марья-царевна ждала, ждала ответа да повернула царского советника за
плечи и дверь закрыла. Насилу он опомнился, нехотя поплелся домой. И с
той поры и ест - не заест и пьет - не запьет: все ему представляется
стрелкова жена.
Заметил это царь и стал выспрашивать, что за кручина у него такая.
Советник говорит царю:
- Ах, видел я у одного стрелка жену, все о ней думаю! И не запить
это, не заесть, никаким зельем не заворожить.
Пришла царю охота самому посмотреть стрелкову жену. Оделся он в прос-
тое платье, поехал в слободу, нашел избенку, где живет Андрей-стрелок, и
стучится в дверь. Марья-царевна отворила ему. Царь одну ногу через порог
занес, другую и не может, совсем онемел: стоит перед ним несказанная
красота. Марья-царевна ждала, ждала ответа, повернула царя за плечи и
дверь закрыла.
Защемила царя сердечная зазноба. "Чего, - думает, - хожу холост, не
женат? Вот бы жениться на этой красавице! Не стрельчихой ей быть, на ро-
ду ей написано быть царицей".
Воротился царь во дворец и задумал думу нехорошую - отбить жену от
живого мужа. Призывает он советника и говорит:
- Надумай, как извести Андрея-стрелка. Хочу на его жене жениться.
Придумаешь - награжу городами и деревнями и золотой казной, не придума-
ешь - сниму голову с плеч.
Закручинился царский советник, пошел и нос повесил. Как извести
стрелка, не придумает. Да с горя и завернул в кабак винца испить.
Подбегает к нему кабацкая теребень [31] в рваном кафтанишке:
- О чем, царский советник, пригорюнился, зачем нос повесил?
- Поди прочь, кабацкая теребень!
- А ты меня не гони, лучше стаканчик винца поднеси, я тебя на ум на-
веду. Поднес ему царский советник стаканчик винца и рассказал про свое
горе.
Кабацкая теребень и говорит ему:
- Извести Андрея-стрелка дело нехитрое - сам-то он прост, да жена у
него больно хитра. Ну, да мы загадаем загадку такую, что ей не спра-
виться. Воротись к царю и скажи: пускай он пошлет Андрея-стрелка на тот
свет узнать, как поживает покойный царь батюшка. Андрей уйдет и назад не
вернется. Царский советник поблагодарил кабацкую теребень - и бегом к
царю:
- Так и так, можно стрелка извести. И рассказал, куда нужно его пос-
лать и зачем. Царь обрадовался, велел позвать Андрея-стрелка.
- Ну, Андрей, служил ты мне верой-правдой, сослужи еще службу: сходи
на тот свет, узнай, как поживает мой батюшка. Не то мой меч - твоя голо-
ва с плеч.
Андрей воротился домой, сел на лавку и голову повесил.
Марья-царевна его спрашивает:
- Что невесел? Или невзгода какая?
Рассказал ей Андрей, какую царь задал ему службу.
Марья-царевна говорит:
- Есть о чем горевать! Это не служба, а службишка, служба будет впе-
реди. Ложись спать, утро вечера мудренее.
Утром рано, только проснулся Андрей, Марья-царевна дает ему мешок су-
харей и золотое колечко.
- Поди к царю и проси себе в товарищи царского советника, а то, ска-
жи, тебе не поверят, что был ты на том свете. А как выйдешь с товарищем
в путь-дорогу, брось перед собой колечко, оно тебя доведет. Андрей взял
мешок сухарей и колечко, попрощался с женой и пошел к царю просить себе
дорожного товарища. Делать нечего, царь согласился, велел советнику идти
с Андреем на тот свет.
Вот они вдвоем и вышли в путь-дорогу. Андрей бросил колечко - оно ка-
тится, Андрей идет за ним полями чистыми, мхами-болотами, реками-озера-
ми, а за Андреем царский советник тащится.
Устанут идти, поедят сухарей - и опять в путь. Близко ли, далеко ли,
скоро ли, коротко ли, пришли они в густой, дремучий лес, спустились в
глубокий" овраг, и тут колечко остановилось. Андрей и царский советник
сели поесть сухарей. Глядь, мимо их на старом-престаром царе два черта
дрова везут - большущий воз - и погоняют царя дубинками, один с правого
бока, другой с левого. Андрей говорит:
- Смотри: никак, это наш покойный царь-батюшка?
- Твоя правда, это он самый дрова везет. Андрей и закричал чертям:
- Эй, господа черти! Освободите мне этого покойничка хоть на малое
время, мне нужно кой о чем его расспросить.
Черти отвечают:
- Есть нам время дожидаться! Сами, что ли, дрова повезем?
- А вы возьмите у меня свежего человека на смену.
Ну, черти отпрягли старого царя, на его место впрягли в воз царского
советника и давай его с обеих сторон погонять дубинками - тот гнется, а
везет. Андрей стал спрашивать старого царя про его житье-бытье.
- Ах, Андрей-стрелок, - отвечает царь, - плохое мое житье на том све-
те! Поклонись от меня сыну да скажи, что я накрепко заказываю людей не
обижать, а то и с ним то же станется.
Только успели они поговорить, черти уж назад едут с порожней телегой.
Андрей попрощался со старым царем, взял у чертей царского советника, и
пошли они в обратный путь.
Приходят в свое царство, являются во дворец. Царь увидал стрелка и в
сердцах накинулся на него:
- Как ты смел назад воротиться?
Андрей-стрелок отвечает:
- Так и так, был я на том свете у вашего покойного родителя. Живет он
плохо, велел вам кланяться да накрепко наказывал людей не обижать.
- А чем докажешь, что ходил на тот свет и моего родителя видел?
- А тем докажу, что у вашего советника на спине и теперь еще знаки
видны, как его черти дубинками погоняли.
Тут царь уверился, делать нечего - отпустил Андрея домой. А сам гово-
рит советнику:
- Вздумай, как извести стрелка, не то мой меч - твоя голова с плеч.
Пошел царский советник, еще ниже нос повесил. Заходит в кабак, сел за
стол, спросил вина. Подбегает к нему кабацкая теребень:
- Что пригорюнился? Поднеси-ка мне стаканчик, я тебя на ум наведу.
Советник поднес ему стаканчик винца и рассказал про свое горе. Кабац-
кая теребень ему и говорит:
- Воротись назад и скажи царю, чтобы задал он стрелку вот какую служ-
бу - ее не то что выполнить, трудно и выдумать: послал бы его за триде-
вять земель, в тридесятое царство добыть кота Баюна... Царский советник
побежал к царю и рассказал, какую службу задать стрелку, чтобы он назад
не вернулся.
Царь посылает за Андреем.
- Ну, Андрей, сослужил ты мне службу, сослужи другую: ступай в триде-
сятое царство и добудь мне кота Баюна. Не то мой меч - твоя голова с
плеч. Пошел Андрей домой, ниже плеч голову повесил и рассказывает жене,
какую царь задал ему службу.
- Есть о чем кручиниться! - Марья-царевна говорит. - Это не служба, а
службишка, служба будет впереди. Ложись спать, утро вечера мудренее.
Андрей лег спать, а Марья-царевна пошла на кузницу и велела кузнецам
сковать три колпака железных, железные клещи и три прута: один железный,
другой медный, третий оловянный.
Утром рано Марья-царевна разбудила Андрея:
- Вот тебе три колпака да клещи и три прута, ступай за тридевять зе-
мель, в тридесятое государство.
Трех верст не дойдешь, станет одолевать тебя сильный сон - кот Баюн
на тебя дремоту напустит. Ты не спи, руку за руку закидывай, ногу за но-
гу волочи, а где и катком катись. А если уснешь, кот Баюн убьет тебя. И
тут Марья-царевна научила его, как и что делать, и отпустила в дорогу.
Скоро сказка сказывается, не скоро дело делается - пришел Анд-
рей-стрелец в тридесятое царство. За три версты стал его одолевать сон.
Надевает Андрей на голову три колпака железных, руку за руку закидывает,
ногу за ногу волочит - идет, а где и катком катится. Кое-как выдержал
дремоту и очутился у высокого столба.
Кот Баюн увидел Андрея, заворчал, зауркал да со столба прыг ему на
голову - один колпак разбил и другой разбил, взялся было за третий. Тут
Андрейстрелок ухватил кота клещами, сволок наземь и давай оглаживать
прутьями. Наперво сек железным прутом; изломал железный, принялся уго-
щать медным - и этот изломал и принялся бить оловянным.
Оловянный прут гнется, не ломится, вокруг хребта обвивается. Андрей
бьет, а кот Баюн начал сказки рассказывать: про попов, про дьяков, про
поповых дочерей. Андрей его не слушает, знай охаживает прутом. Невмоготу
стало коту, видит, что заговорить нельзя, он и взмолился:
- Покинь меня, добрый человек! Что надо, все тебе сделаю.
- А пойдешь со мной?
- Куда хочешь пойду.
Андрей пошел в обратный путь и кота за собой повел. Добрался до свое-
го царства, приходит с котом во дворец и говорит царю:
- Так и так службу выполнил, добыл вам кота Баюна.
Царь удивился и говорит:
- А ну, кот Баюн, покажи большую страсть. Тут кот свои когти точит,
на царя их ладит, хочет у него белую грудь раздирать, из живого сердце
вынимать. Царь испугался:
- Андрей-стрелок, уйми кота Баюна!
Андрей кота унял и в клетку запер, а сам пошел домой, к Марье-царев-
не. Живет поживает, - тешится с молодой женой. А царя еще пуще знобит
зазноба сердечная. Опять призвал советника:
- Что хочешь придумай, изведи Андрея-стрелка, не то мой меч - твоя
голова с плеч.
Царский советник идет прямо в кабак, нашел там кабацкую теребень в
рваном кафтанишке и просит его выручить, на ум навести. Кабацкая тере-
бень стаканчик вина выпил, усы вытер.
- Ступай, - говорит, к царю и скажи: пусть пошлет Андрея-стрелка туда
- не знаю куда, принести то - не знаю что. Этой задачи Андрей во веки
веков не выполнит и назад не вернется.
Советник побежал к царю и все ему доложил. Царь посылает за Андреем.
- Сослужил ты мне две верные службы, сослужи третью: сходи туда - не
знаю куда, принеси то - не знаю что. Сослужишь - награжу по-царски, а не
то мой меч - твоя голова с плеч.
Пришел Андрей домой, сел на лавку и заплакал. Марья-царевна его спра-
шивает:
- Что, милый, невесел? Или еще невзгода какая?
- Эх, - говорит, - через твою красу все напасти несу! Велел мне царь
идти туда - не знаю куда, принести то - не знаю что.
- Вот это служба так служба! Ну ничего ложись спать, утро вечера муд-
ренее.
Марья-царевна дождалась ночи, развернула волшебную книгу, читала, чи-
тала, бросила книгу и за голову схватилась: про цареву загадку в книге
ничего не сказано. Марья-царевна вышла на крыльцо, вынула платочек и
махнула. Налетели всякие птицы, набежали всякие звери.
Марья-царевна их спрашивает:
- Звери лесные, птицы поднебесные, вы, звери, всюду рыскаете, вы,
птицы, всюду летаете, - не слыхали ль, как дойти туда - не знаю куда,
принести то - не знаю что?
Звери и птицы ответили:
- Нет, Марья-царевна, мы про то не слыхивали. Марья-царевна махнула
платочком - звери и птицы пропали, как не бывали. Махнула в другой раз -
появились перед ней два великана:
- Что угодно? Что надобно?
- Слуги мои верные, отнесите меня на середину Океан-моря.
Подхватили великаны Марью-царевну, отнесли на Океан-море и стали на
середине на самой пучине, - сами стоят, как столбы, а ее на руках дер-
жат. Марьяцаревна махнула платочком и приплыли к ней все гады и рыбы
морские.
- Вы, гады и рыбы морские, вы везде плаваете, на всех островах бывае-
те, не слыхали ль, как дойти туда - не знаю куда, принести то - не знаю
что?
- Нет, Марья-царевна, мы про то не слыхали. Закручинилась Марья-ца-
ревна и велела отнести себя домой. Великаны подхватили ее, принесли на
Андреев двор, поставили у крыльца.
Утром рано Марья-царевна собрала Андрея в дорогу и дала ему клубок
ниток и вышитую ширинку [32].
- Брось клубок перед собой - куда он покатится, туда и иди. Да смот-
ри, куда бы ты ни пришел, будешь умываться, чужой ширинкой не утирайся,
а утирайся моей.
Андрей попрощался с Марьей-царевной, поклонился на все четыре стороны
и пошел на заставу. Бросил клубок перед собой, клубок покатился - катит-
ся да катится, Андрей идет за ним следом.
Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Много царств и
земель прошел Андрей. Клубок катится, нитка от него тянется. Стал клубок
маленький, с куриную головочку; вот уж до чего стал маленький, не видно
и на дороге.
Дошел Андрей до леса, видит стоит избушка на курьих ножках.
- Избушка, избушка, повернись ко мне передом, к лесу задом!
Избушка повернулась, Андрей вошел и видит - на лавке сидит седая ста-
руха, прядет кудель.
- Фу, фу, русского духу слыхом не слыхано, видом не видано, а нынче
русский дух сам пришел! Вот изжарю тебя в печи да съем и на косточках
покатаюсь. Андрей отвечает старухе:
- Что ты, старая баба-яга, станешь есть дорожного человека! Дорожный
человек костоват и черен, ты наперед баньку истопи, меня вымой, выпари,
тогда и ешь.
Баба-яга истопила баньку. Андрей выпарился, вымылся, достал женину
ширинку и стал ею утираться. Баба-яга спрашивает:
- Откуда у тебя ширинка? Ее моя дочь вышивала.
- Твоя дочь мне жена, мне и ширинку дала.
- Ах, зять возлюбленный, чем же мне тебя потчевать?
Тут баба-яга собрала ужин, наставила всяких кушаньев и медов. Андрей
не чванится - сел за стол, давай уплетать. Баба-яга села рядом. Он ест,
она выспрашивает: как он на Марье-царевне женился да живут ли они хоро-
шо? Андрей все рассказал: как женился и как царь послал его туда - не
знаю куда, добыть то - не знаю что.
- Вот бы ты помогла мне, бабушка!
- Ах, зятюшка, ведь про это диво дивное даже я не слыхивала. Знает
про это одна старая лягушка, живет она в болоте триста лет... Ну ничего,
ложись спать, утро вечера мудренее.
Андрей лег спать, а баба-яга взяла два голика [33], полетела на боло-
то и стала звать:
- Бабушка, лягушка-скакушка, жива ли?
- Жива.
- Выдь ко мне из болота. Старая лягушка вышла из болота, баба-яга ее
спрашивает:
- Знаешь ли, где то - не знаю что?
- Знаю.
- Укажи, сделай милость. Зятю моему дана служба: пойти туда - не знаю
куда, взять то - не знаю что. Лягушка отвечает:
- Я б его проводила, да больно стара, мне туда не допрыгать. Донесет
твой зять меня в парном молоке до огненной реки, тогда скажу.
Баба-яга взяла лягушку-скакушку, полетела домой, надоила молока в
горшок, посадила туда лягушку и утром рано разбудила Андрея:
- Ну, зять дорогой, одевайся, возьми горшок с парным молоком, в моло-
ке - лягушка, да садись на моего коня, он тебя довезет до огненной реки.
Там коня брось и вынимай из горшка лягушку, она тебе скажет. Андрей
оделся, взял горшок, сел на коня бабы-яги. Долго ли, коротко ли, конь
домчал его до огненной реки. Через нее ни зверь не перескочит, ни птица
не перелетит.
Андрей слез с коня, лягушка ему говорит:
- Вынь меня, добрый молодец, из горшка, надо нам через реку перепра-
виться.
Андрей вынул лягушку из горшка и пустил наземь.
- Ну, добрый молодец, теперь садись мне на спину.
- Что ты, бабушка, эка маленькая, чай, я тебя задавлю.
- Не бойся, не задавишь. Садись да держись крепче.
Андрей сел на лягушку-скакушку. Начала она дуться. Дулась, дулась -
сделалась словно копна сена.
- Крепко ли держишься?
- Крепко, бабушка.
Опять лягушка дулась, дулась - стала выше темного леса, да как скак-
нет - и перепрыгнула через огненную реку, перенесла Андрея на тот берег
и сделалась опять маленькой.
- Иди, добрый молодец, по этой тропинке, увидишь терем - не терем,
избу - не избу, сарай - не сарай, заходи туда и становись за печью. Там
найдешь то-не знаю что.
Андрей пошел по тропинке, видит: старая изба - не изба, тыном обнесе-
на, без окон, без крыльца. Он вошел и спрятался за печью.
Вот немного погодя застучало, загремело по лесу, и входит в избу му-
жичок с ноготок, борода с локоток, да как крикнет:
- Эй, сват Наум, есть хочу!
Только крикнул, откуда ни возьмись, появляется стол накрытый, на нем
бочонок пива да бык печеный, в боку нож точеный. Мужичок с ноготок, бо-
рода с локоток, сел возле быка, вынул нож точеный, начал мясо порезы-
вать, в чеснок помакивать, покушивать да похваливать.
Обработал быка до последней косточки, выпил целый бочонок пива.
- Эй, сват Наум, убери объедки!
И вдруг стол пропал, как и не бывало, - ни костей, ни бочонка... Анд-
рей дождался, когда уйдет мужичок с ноготок, вышел из-за печки, набрался
смелости и позвал:
- Сват Наум, покорми меня... Только позвал, откуда ни возьмись, поя-
вился стол, на нем разные кушанья, закуски и заедки, и меды. Андрей сел
за стол и говорит:
- Сват Наум, садись, брат, со мной, станем естьпить вместе.
Отвечает ему невидимый голос:
- Спасибо тебе, добрый человек! Сто лет я здесь служу, горелой корки
не видывал, а ты меня за стол посадил.
Смотрит Андрей и удивляется: никого не видно, а кушанья со стола
словно кто метелкой сметает, пиво и меды сами в ковш наливаются - и
скок, скок да скок. Андрей просит:
- Сват Наум, покажись мне!
- Нет, меня никто не может видеть, я то - не знаю что.
- Сват Наум, хочешь у меня служить?
- Отчего не хотеть? Ты, я вижу, человек добрый. Вот они поели. Андрей
и говорит:
- Ну, прибирай все да пойдем со мной.
Пошел Андрей из избенки, оглянулся:
- Сват Наум, ты здесь?
- Здесь. Не бойся, я от тебя не отстану. Дошел Андрей до огненной ре-
ки, там его дожидается лягушка:
- Добрый молодец, нашел то - не знаю что?
- Нашел, бабушка.
- Садись на меня. Андрей опять сел на нее, лягушка начала разду-
ваться, раздулась, скакнула и перенесла его через огненную реку.
Тут он лягушку-скакушку поблагодарил и пошел путем-дорогой в свое
царство. Идет, идет, обернется:
- Сват Наум, ты здесь?
- Здесь. Не бойся, я от тебя не отстану. Шел, шел Андрей, дорога да-
лека - прибились его резвые ноги, опустились его белые руки.
- Эх, - говорит, - до чего же я уморился!
А сват Наум ему:
- Что же ты мне давно не сказал? Я бы тебя живо на место доставил.
Подхватил Андрея буйный вихрь и понес - горы и леса, города и деревни
так внизу и мелькают. Летит Андрей над глубоким морем, и стало ему
страшно.
- Сват Наум, передохнуть бы!
Сразу ветер ослаб, и Андрей стал спускаться на море. Глядит - где шу-
мели одни синие волны, появился островок, на островке стоит дворец с зо-
лотой крышей, кругом сад прекрасный... Сват Наум говорит Андрею:
- Отдыхай, ешь, пей да и на море поглядывай. Будут плыть мимо три ку-
печеских корабля. Ты купцов зазови да угости, употчевай хорошенько - у
них есть три диковинки. Ты меня променяй на эти диковинки; не бойся, я к
тебе назад вернусь.
Долго ли, коротко ли, с западной стороны плывут три корабля. Кора-
бельщики увидали остров, на нем дворец с золотой крышей и кругом сад
прекрасный.
- Что за чудо? - говорят. - Сколько раз мы тут плавали, ничего, кроме
синего моря, не видели. Давай пристанем!
Три корабля бросили якоря, три купца-корабельщика сели на легкую ло-
дочку, поплыли к острову. А уж Андрей-стрелок их встречает:
- Пожалуйте, дорогие гости. Купцы-корабельщики идут дивуются: на те-
реме крыша как жар горит, на деревах птицы поют, по дорожкам чудные зве-
ри прыгают.
- Скажи, добрый человек, кто здесь выстроил это чудо чудное?
- Мой слуга, сват Наум, в одну ночь построил. Андрей повел гостей в
терем:
- Эй, сват Наум, собери-ка нам попить, поесть!
Откуда ни возьмись, явился накрытый стол, на нем - кушанья, чего душа
захочет. Купцы-корабельщики только ахают.
- Давай, - говорят, - добрый человек, меняться: уступи нам своего
слугу, свата Наума, возьми у нас за него любую диковинку.
- Отчего ж не поменяться? А каковы будут ваши диковинки?
Один купец вынимает из-за пазухи дубинку. Ей только скажи: "Ну-ка,
дубинка, обломай бока этому человеку!" - дубинка сама начнет колотить,
какому хочешь силачу обломает бока.
Другой купец вынимает из-под полы топор, повернул его обухом кверху -
топор сам начал тяпать: тяп да ляп - вышел корабль; тяп да ляп - еще ко-
рабль. С парусами, с пушками, с храбрыми моряками. Корабли плывут, пушки
палят, храбры моряки приказа спрашивают.
Повернул топор обухом вниз - сразу корабли пропали, словно их и не
было.
Третий купец вынул из кармана дудку, задудел - войско появилось: и
конница, и пехота, с ружьями, с пушками. Войска идут, музыка гремит,
знамена развеваются, всадники скачут, приказа спрашивают. Купец задудел
с другого конца в дудку - нет ничего, все пропало.
Андрей-стрелок говорит:
- Хороши ваши диковинки, да моя стоит дороже. Хотите меняться - от-
дайте мне за моего слугу, свата Наума, все три диковинки.
- Не много ли будет?
- Как знаете, иначе меняться не стану.
Купцы думали, думали: "На что нам дубинка, топор да дудка? Лучше по-
меняться, со сватом Наумом будем безо всякой заботы день и ночь и сыты и
пьяны".
Отдали купцы-корабельщики Андрею дубинку, топор и дудку и кричат:
- Эй, сват Наум, мы тебя берем с собой! Будешь нам служить ве-
рой-правдой?
Отвечает им невидимый голос:
- Отчего не служить? Мне все равно, у кого ни жить.
Купцы-корабельщики вернулись на свои корабли и давай пировать - пьют,
едят, знай покрикивают:
- Сват Наум, поворачивайся, давай того, давай этого!
Перепились все допьяна, где сидели, там и спать повалились.
А стрелок сидит один в тереме, пригорюнился. "Ох, - думает, - где-то
теперь мои верный слуга, сват Наум?"
- Я здесь, чего надобно?
Андрей обрадовался:
- Сват Наум, не пора ли нам на родную сторонушку, к молодой жене? От-
неси меня домой.
Опять подхватил Андрея вихрь и понес в его царство, на родную сторо-
ну.
А купцы проснулись, и захотелось им опохмелиться:
- Эй, сват Наум, собери-ка нам попить - поесть, живо поворачивайся!
Сколько ни звали, ни кричали, все нет толку. Глядят, и острова нет:
на месте его шумят одни синие волны.
Погоревали купцы-корабельщики: "Эх, надул нас недобрый человек!" - да
делать нечего, подняли паруса и поплыли, куда им было надобно.
А Андрей-стрелок прилетел на родимую сторону, опустился возле своего
домишки, смотрит: вместо домишки обгорелая труба торчит.
Повесил он голову ниже плеч и пошел из города на синее море, на пус-
тое место. Сел и сидит. Вдруг, откуда ни возьмись, прилетает сизая гор-
лица, ударилась об землю и оборотилась его молодой женой, Марьей-царев-
ной.
Обнялись они, поздоровались, стали друг друга расспрашивать, друг
другу рассказывать.
Марья-царевна рассказала:
- С той поры как ты из дому ушел, я сизой горлицей летаю по лесам да
по рощам. Царь три раза за мной посылал, да меня не нашли и домишко
сожгли. Андрей говорит:
- Сват Наум, нельзя ли нам на пустом месте у синего моря дворец пос-
тавить?
- Отчего нельзя? Сейчас будет исполнено. Не успели оглянуться - и
дворец поспел, да такой славный, лучше царского, кругом зеленый сад, на
деревьях птицы поют, по дорожкам чудные звери скачут. Взошли Анд-
рей-стрелок с Марьей-царевной во дворец, сели у окошка и разговаривают,
друг на друга любуются. Живут, горя не знают, и день, и другой, и тре-
тий.
А царь в то время поехал на охоту, на синее море, и видит - на том
месте, где ничего не было, стоит дворец.
- Какой невежа без спросу вздумал на моей земле строиться?
Побежали гонцы, все разведали и докладывают царю, что тот дворец пос-
тавлен Андреем-стрелком и живет он в нем с молодой женой, Марьей-царев-
ной. Еще пуще разгневался царь, посылает узнать, ходил ли Андрей туда -
не знаю куда, принес ли то - не знаю что.
Побежали гонцы, разведали и докладывают:
- Андрей-стрелец ходил туда - не знаю куда и добыл то - не знаю что.
Тут Царь и совсем осерчал, приказал собрать войско, идти на взморье,
тот дворец разорить дотла, а самого Андрея-стрелка и Марью-царевну пре-
дать лютой смерти.
Увидал Андрей, что идет на него сильное войско, скорее схватил топор,
повернул его обухом кверху. Топор тяп да ляп - стоит на море корабль,
опять тяп да ляп - стоит другой корабль. Сто раз тяпнул, сто кораблей
поплыло по синему морю. Андрей вынул дудку, задудел - появилось войско:
и конница, и пехота, с пушками, со знаменами.
Начальники приказа ждут. Андрей приказал начинать сражение. Музыка
заиграла, барабаны ударили, полки двинулись. Пехота ломит солдат, конни-
ца скачет, в плен забирает. А со ста кораблей пушки так и бьют по сто-
личному городу.
Царь видит, войско его бежит, кинулся сам к войску - останавливать.
Тут Андрей вынул дубинку:
- Ну-ка, дубинка, обломай бока этому царю!
Дубинка сама пошла колесом, с конца на конец перекидывается по чисто-
му полю; нагнала царя и ударила его в лоб, убила до смерти.
Тут и сражению конец пришел. Повалил из города народ и стал просить
Андрея-стрелка, чтобы взял он в свои руки все государство.
Андрей спорить не стал. Устроил пир на весь мир и вместе с Марьей-ца-
ревной правил он этим царством до глубокой старости.
В некоем королевстве служил у короля солдат в конной гвардии, прослу-
жил двадцать пять лет верою и правдою; за его верную службу приказал ко-
роль отпустить его в чистую отставку и отдать ему в награду ту самую ло-
шадь, на которой в полку ездил, с седлом и со всею сбруею.
Простился солдат с своими товарищами и поехал на родину; день едет, и
другой, и третий... вот и вся неделя прошла, и другая, и третья - не
хватает у солдата денег, нечем кормить ни себя, ни лошадь, а до дому да-
леко-далеко! Видит, что дело-то больно плохо, сильно есть хочется; стал
по сторонам глазеть и увидел в стороне большой замок. "Ну-ка, - думает,
- не заехать ли туда; авось хоть на время в службу возьмут - что-нибудь
да заработаю".
Поворотил к замку, въехал на двор, лошадь на конюшню поставил и задал
ей корму, а сам в палаты пошел. В палатах стол накрыт, на столе еда, че-
го только душа хочет! Солдат наелся-напился. "Теперь, - думает, - и сос-
нуть можно!"
Вдруг входит медведица:
- Не бойся меня, добрый молодец, ты на добро сюда попал: я не лютая
медведица, а красная девица - заколдованная королевна. Если ты устоишь
да переночуешь здесь три ночи, то колдовство рушится - я сделаюсь
по-прежнему королевною и выйду за тебя замуж.
Солдат согласился; медведица ушла, и остался он один. Тут напала на
него такая тоска, что на свет бы не смотрел, а чем дальше - тем сильнее.
На третьи сутки до того дошло, что решился солдат бросить все и бе-
жать из замка; только как ни бился, как ни старался - не нашел выхода.
Нечего делать, поневоле пришлось оставаться.
Переночевал и третью ночь; поутру является к нему королевна красоты
неописанной, благодарит его за услугу и велит к венцу снаряжаться. Тот-
час они свадьбу сыграли и стали вместе жить, ни о чем не тужить.
Через сколько-то времени вздумал солдат об своей родной стороне, за-
хотел туда побывать; королевна стала его отговаривать:
- Оставайся, друг, не езди; чего тебе здесь не хватает?
Нет, не могла отговорить. Прощается она с мужем, дает ему мешочек -
сполна семечком насыпан - и говорит:
- По какой дороге поедешь, по обеим сторонам кидай это семя: где оно
упадет, там в ту же минуту деревья повырастут; на деревьях станут доро-
гие плоды красоваться, разные птицы песни петь, а заморские коты сказки
сказывать.
Сел добрый молодец на своего заслуженного коня и поехал в дорогу; где
ни едет, по обеим сторонам семя бросает, и следом за ним леса подымают-
ся, так и ползут из сырой земли!
Едет день, другой, третий и увидал: в чистом поле караван стоит, на
травке, на муравке купцы сидят, в карты поигрывают, а возле них котел
висит; хоть огня и нет под котлом, а варево ключом кипит. "Экое диво! -
подумал солдат. - Огня не видать, а варево в котле так и бьет ключом;
дай поближе взгляну". Своротил коня в сторону, подъезжает к купцам:
- Здравствуйте, господа честные!
А того и невдомек, что это не купцы, а все черти.
- Хороша ваша штука: котел без огня кипит! Да у меня лучше есть.
Вынул из мешка одно зернышко и бросил наземь - в ту же минуту выросло
вековое дерево, на том дереве дорогие плоды красуются, разные птицы пес-
ни поют, заморские коты сказки сказывают.
Тотчас узнали его черти.
- Ах, - говорят меж собой, - да ведь это тот самый, что королевну из-
бавил. Давайте-ка, братцы, опоим его за то зельем, и пусть он полгода
спит. Принялись его угощать и опоили волшебным зельем. Солдат упал на
траву и заснул крепким, беспробудным сном, а купцы, караван и котел вмиг
исчезли. Вскоре после того вышла королевна в сад погулять; смотрит - на
всех деревьях стали верхушки сохнуть. "Не к добру! - думает. - Видно, с
мужем что худое приключилося! Три месяца прошло, пора бы ему назад вер-
нуться, а его нет как нету!"
Собралась королевна и поехала его разыскивать. Едет по той дороге, по
какой и солдат путь держал, по обеим сторонам леса растут, и птицы поют,
и заморские коты сказки мурлыкают.
Доезжает до того места, что деревьев не стало больше - извивается до-
рога по чистому полю, и думает: "Куда ж он девался? Не сквозь землю же
провалился!" Глядь - стоит в сторонке такое же чудное дерево и лежит под
ним ее милый друг.
Подбежала к нему и ну толкать-будить - нет, не просыпается; принялась
щипать его, колоть под бока булавками, колола, колола - он и боли не
чувствует, точно мертвый лежит, не ворохнется. Рассердилась королевна и
с сердцов проклятье промолвила:
- Чтоб тебя, соню негодного, буйным ветром подхватило, в безвестные
страны занесло!
Только успела вымолвить, как вдруг засвистали-зашумели ветры, и в
один миг подхватило солдата буйным вихрем и унесло из глаз королевны.
Поздно одумалась королевна, что сказала слово нехорошее, заплакала
горькими слезами, воротилась домой и стала жить одна-одинехонька.
А бедного солдата занесло вихрем далеко-далеко, за тридевять земель,
в тридесятое государство, и бросило на косе промеж двух морей; упал он
на самый узенький клинышек: направо ли сонный оборотится, налево ли по-
вернется - тотчас в море свалится, и поминай как звали!
Полгода проспал добрый молодец, ни пальцем не шевельнул; а как прос-
нулся, сразу вскочил прямо на ноги, смотрит - с обеих сторон волны поды-
маются, и конца не видать морю широкому; стоит да в раздумье сам себя
спрашивает: "Каким чудом я сюда попал? Кто меня затащил?" Пошел по косе
и вышел на остров; на том острове - гора высокая да крутая, верхушкою до
облаков хватает, а на горе лежит большой камень. Подходит к этой горе и
видит - три черта дерутся, клочья так и летят.
- Стойте, окаянные! За что вы деретесь?
- Да, вишь, третьего дня помер у нас отец, и остались после него три
чудные вещи; ковер-самолет, сапоги-скороходы да шапка-невидимка, так мы
поделить не можем.
- Эх вы! Из таких пустяков бой затеяли. Хотите, я вас разделю? Все
будете довольны, никого не обижу.
- А ну, земляк, раздели, пожалуйста!
- Ладно, бегите скорей по сосновым лесам, наберите смолы по сту пудов
и несите сюда.
Черти бросились по сосновым лесам, набрали смолы триста пудов и при-
несли к солдату.
- Теперь притащите из пекла самый большой котел.
Черти приволокли большущий котел - бочек сорок войдет! - и поклали в
него всю смолу.
Солдат развел огонь и, как только смола растаяла, приказал чертям та-
щить котел на гору и поливать ее сверху донизу. Черти мигом и это испол-
нили.
- Ну-ка, - говорит солдат, - пихните теперь вон тот камень; пусть он
с горы катится, а вы трое за, ним вдогонку приударьте. Кто прежде всех
догонит, тот выбирай себе любую из трех диковинок; кто второй догонит,
тот из двух остальных бери, какая покажется; а затем последняя диковинка
пусть достанется третьему.
Черти пихнули камень, и покатился он с горы шибко-шибко; бросились
все трое вдогонку. Вот один черт нагнал, ухватился за камень - камень
тотчас повернулся, подворотил его под себя и вогнал в смолу. Нагнал дру-
гой черт, а потом и третий, и с ними то же самое! Прилипли крепко-нак-
репко к смоле. Солдат взял под мышку сапоги-скороходы да шапку-невидим-
ку, сел на ковер-самолет и полетел искать свое царство.
Долго ли, коротко ли - прилетает к избушке; входит - в избушке сидит
баба-яга - костяная нога, старая, беззубая.
- Здравствуй, бабушка! Скажи, как бы мне отыскать мою прекрасную ко-
ролевну?
- Не знаю, голубчик! Видом ее не видала, слыхом про нее не слыхала.
Ступай ты за столько-то морей, за столько-то земель - там живет моя
средняя сестра, она знает больше моего; может, она тебе скажет. Солдат
сел на ковер-самолет и полетел; долго пришлось ему по белу свету
странствовать. Захочется ли ему есть-пить, сейчас наденет на себя шап-
ку-невидимку, спустится в какой-нибудь город, зайдет в лавки, наберет -
чего только душа пожелает, на ковер - и летит дальше.
Прилетает к другой избушке, входит - там сидит баба-яга - костяная
нога, старая, беззубая.
- Здравствуй, бабушка! Не знаешь ли, где найти мне прекрасную коро-
левну?
- Нет, голубчик, не знаю! Поезжай-ка ты за столько-то морей, за
столько-то земель - там живет моя старшая сестра; может, она ведает.
- Эх ты, старая! Сколько лет на свете живешь, все зубы повывалились,
а доброго ничего не знаешь.
Сел на ковер-самолет и полетел к старшей сестре. Долго-долго
странствовал, много земель и много морей видел, наконец прилетел на край
света; стоит избушка, а дальше никакого ходу нет - одна тьма кромешная,
ничего не видать! "Ну, - думает, - коли здесь не добьюсь толку, больше
лететь некуда!" Входит в избушку - там сидит баба-яга - костяная нога,
седая, беззубая.
- Здравствуй, бабушка! Скажи, где мне искать мою королевну?
- Подожди немножко; вот я созову всех своих ветров и у них спрошу.
Ведь они по всему свету дуют, так должны знать, где она теперь прожива-
ет.
Вышла старуха на крыльцо, крикнула громким голосом, свистнула моло-
децким посвистом; вдруг со всех сторон поднялись-повеяли ветры буйные,
только изба трясется!
- Тише, тише! - кричит баба-яга. И как только собрались ветры, начала
их спрашивать:
- Ветры мои буйные, по всему свету вы дуете, не видали ль где прек-
расную королевну?
- Нет, нигде не видали! - отвечают ветры в один голос.
- Да все ли вы налицо?
- Все, только южного ветра нет.
Немного погодя прилетает южный ветер. Спрашивает его старуха:
- Где ты пропадал до сих пор? Еле дождалась тебя!
- Виноват, бабушка! Я зашел в новое царство, где живет прекрасная ко-
ролевна; муж у ней без вести пропал, так теперь сватают ее разные цари и
царевичи, короли и королевичи.
- А сколь далеко до нового царства?
- Пешему тридцать лет идти, на крыльях десять лет нестись; а я повею
- в три часа доставлю. Солдат начал просить, чтобы южный ветер взял его
и донес в новое царство.
- Пожалуй, - говорит южный ветер, - я тебя донесу, коли дашь мне вво-
лю погулять в твоем царстве три дня и три ночи.
- Гуляй хоть три недели!
- Ну хорошо; вот я отдохну денька два-три, соберусь с силами, да тог-
да и в путь.
Отдохнул южный ветер, собрался с силами и говорит солдату:
- Ну, брат собирайся, сейчас отправимся, да смотри не бойся, цел бу-
дешь!
Вдруг зашумел-засвистел сильный вихорь, подхватило солдата на воздух
и понесло через горы и моря под самыми облаками, и ровно через три часа
был он в новом царстве, где жила его прекрасная королевна. Говорит ему
южный ветер:
- Прощай, добрый молодец! Жалеючи тебя, не хочу гулять в твоем
царстве.
- Что так?
- Потому, если я загуляю, ни одного дома в городе, ни одного дерева в
садах не останется: все вверх дном поставлю!
- Ну прощай! Спасибо тебе! - сказал солдат, надел шапку-невидимку и
пошел в белокаменные палаты. Вот пока его не было в царстве, в саду все
деревья стояли с сухими верхушками, а как он явился, тотчас ожили и на-
чали цвесть.
Входит он в большую комнату, а там сидят за столом разные цари и ца-
ревичи, короли и королевичи, что приехали за прекрасную королевну сва-
таться, сидят да сладкими медами угощаются. Какой жених ни нальет ста-
кан, только к губам поднесет - солдат тотчас хвать кулаком по стакану и
сразу вышибет. Все гости тому удивляются, а прекрасная королевна в ту ж
минуту догадалася. "Верно, - думает, - мой друг воротился!" Посмотрела в
окно - в саду на деревьях все верхушки ожили, и стала она своим гостям
загадку загадывать:
- Была у меня золотая нитка с золотой иголкой; я ту иглу потеряла и
найти не чаяла, а теперь та игла нашлась. Кто отгадает эту загадку, за
того замуж пойду.
Цари и царевичи, короли и королевичи долго над тою загадкою ломали
свои мудрые головы, а разгадать никак не могли. Говорит королевна:
- Покажись, мой милый друг!
Солдат снял с себя шапку-невидимку, взял ее за белые руки и стал це-
ловать в уста сахарные.
- Вот вам и разгадка! - сказала прекрасная королевна. - Золотая нитка
- это я, а золотая иголка - это мой верный муж. Куда иголочка - туда и
ниточка. Пришлось женихам оглобли поворачивать, разъехались они по своим
дворам, а королевна стала с своим мужем жить-поживать да добра наживать.