Рабочие материалы.
	Наверх.

Введение.

В 2008 г. мною были опубликованы в интернете некоторые обоснованияи исходной модели генезиса речи. Несмотря на то, что приведенные тогда соображения представляют собой лишь схематический набросок своеобразной концепции, я воспроизвожу их ниже, с небольшими изменениями и дополнениями. Поскольку высказанные идеи нашли своё подтверждение в результатах дальнейшего десятилетнего исследования на материале из более 300 тысяч лексических форм из русского и других языков.

Древнейший этап развития речи. Модель праслова.

Звуки, издаваемые животными исключительно функциональны, т.е. отражают непосредственную реакцию живого организма на то или иное раздражение. Эти звуки могут служить сигналом для других животных и вызывать их реагирование в соответствии с природными инстинктами. Человеческая речь на начальном этапе своего существования также представляла собой некую совокупность функциональных сигналов, свойственных для живого существа с развитой способностью к звуковоспроизведению и/или развитой психикой – оно кричит, когда ему больно, страшно; воет, когда тоскливо или поёт, когда наступает подъём жизненных сил. Однако для человеческой речи должно было существовать некое обстоятельство, отличающее её от звуков, издаваемых прочими животными. Таким обстоятельством, по-видимому, явилась насущная потребность в передаче большего количества информации, которая могла быть понятна другим.

Рассмотрим, в какой мере органические возможности предшественников человека говорящего – гоминид (не путать с распространённым понятием: гоминиды=обезьяны; между обезьянами и гоминидами сотни тысяч лет эволюции!) соответствовали требованиям к обмену звуковой информацией (см. табл.1).

Учитывая морфологическое сходство органов звуковоспроизведения ранних гоминид и обезьян, в качестве исходных условий для реконструкции фонетической модели первого речевого комплекса принимаются следующие обстоятельства:

1) Издаваемые обезьянами звуковые сигналы нечленораздельны, сигнал диффузный.

2) Сонорность (звучность) звукового комплекса определяется степенью аффекта организма; звучными являются протяжные вокализации в виде визга, воя, крика.

3) Степень напряжения голосовых связок изменяется непроизвольно, не управляется корковыми структурами мозга.

4) Недостаточные возможности артикуляторных возможностей языка для участия в модуляции сонорных звуков, а также для образования различных вариантов смычек.

5) Голосовые сигналы производятся на вдохе и выдохе.

6) Отсутствие фонационного дыхания; вдох и выдох осуществляются как через рот, так и через нос, в связи с чем в сигналах присутствует отчётливый носовой (гундосый, гудящий) отзвук.

7) Способность производить в спокойном состоянии гортанные шипящие, хрипящие, а также мычащие звуки.

8) Ограниченная способность артикуляции звуков вследствие малоподвижности нижней челюсти и языка.

9) Неспособность органов речи и слуха к квантованию последовательности звуков.

Последнее обстоятельство является ключевым для определения исходного критерия возникновения членораздельной речи.

Ø Может возникнуть вопрос: а зачем нам вообще это квантование звуков речи? В первую очередь - для различения речевых форм и их смыслов. Например, если предположить, что песня соловья имеет смысл, то одно колено (одна однородная трель) этой песни будет соответствовать одному слову, а вся песня – короткому объяснению в любви, выполненному в затянутой и витиеватой форме. С другой стороны, большинство птиц издаёт один-два более-менее коротких однообразных звука, повторяя их снова и снова. С помощью таких сигналов невозможно передать большое количество информации. Для человека важно владеть совокупностью речевых сигналов-слов, известная последовательность которых несёт определённый смысл.

Ø Неизменные почитатели обезьяньей темы - «англо-австро-американские учёные», до недавнего времени были, к своему неизбывному горю, убеждены в том, что строение органов обезьяны - называющихся у человека речевым аппаратом – в лучшем случае, могло бы позволить им говорить шёпотом. Однако их «последние исследования» привели к сенсационному выводу: вовсе не особенности организма обезьяне мешают говорить по-человечески. Оказывается, приматы «способны произносить все 5 основных гласных, которые формируют базис человеческой речи». "Технически" все необходимые "детали" у приматов наличествуют. Просто пока не сложились необходимые нейронные цепи (Журнал Science Advances, 2016г.).

Кстати, они же полагают, что речь теоретически доступна и другим млекопитающим, к примеру, собакам или свиньям. Видимо, на основании того, что упомянутые животные умеют «произносить» те самые 5 гласных.

Мы можем с уверенностью утверждать, что для речевых сигналов не пригодны навыки вокализации гоминид, воспринятые от обезьян. Наиболее подходящими источниками звука являются турбулентные шумы дыхательного тракта, возникающие при интенсивном продвижении воздушной струи и звуки вибрации напряжённых голосовых связок. Именно эти шумы можно разделять, разнообразить и сочетать во множестве вариантов. Собственно, на этом и основан механизм человеческой речи.

Возможность формирования звонких, сопровождаемых голосом, звуков [ж], [з], [г], [д], [в], [б], а также чистых, не смешанных с фрикативными шумами гласных появилась лишь на завершающем этапе эволюции речи. Когда наступил этот этап, трудно сказать. Однако древне-русские, они же церковно-славянские источники XIV-XVI вв. ещё содержат слова со сверхкраткими гласными. При этом звонкие согласные – как в современной русской речи. Но не будем забывать, что в украинском языке, являющемся во многом преемником языка Киевской и Червоной Руси, звук [г], при его наличии, произносится звонко лишь в небольшой части слов.

Рассмотрим условия, при которых происходило формирование звуковых сигналов у поздних гоминид, на этапе освоения первых слов человеческой речи. Ниже предлагается алгоритм речевоспроизведения в том виде, каким он представляется, исходя из имеющихся представлений о речевом аппарате первых Homo sapiens.

В связи с отсутствием фонационного дыхания при звуковоспроизведении сигнал формируется и на вдохе и на выдохе, образуется два такта звукообразования: инспирационный и экспирационный. Помимо прочего, при ограниченных возможностях речевого аппарата, подобное двухтактное словообразование позволяет разделить произносимое слово на две части, т.е. произвести первичное квантование речевого сигнала.

Для произнесения сигнала воздух на вдохе затягивается через открытый рот, вследствие чего сначала возникает звук начала вдоха, сходный с редуцированным плавным [j]; затем по ходу воздушной струи следует шипяще-свистящий нёбный инспирант, дополняющийся фрикативным шумом в напряжённых голосовых связках высоко расположенной гортани. Голосовые связки смыкаются полностью.

Фаза вдоха завершается глотательным комплексом движений языка и глотки с характерным звуком, близким к [t’n], что позволяет замкнуть воздух в лёгких и переключиться на звуковой выдох.

Второй такт звукообразования начинается с активным выдохом, вследствие чего возникает интенсивный слитный звук вибрации увулы и напряжённых голосовых связок, а также носового отзвука [hRn], переходящий в глухой нёбный спирант [s].

Другим вариантом (возможно – более ранним) является непосредственный переход от вдоха к выдоху («затаив дыхание») с гортанным щелчком от продавливания давлением струи воздуха плотно сжатых голосовых связок и с формированием совокупности звуков [chRn] + [s].

Окончание звукоряда неочевидно, однако предполагается наличие артикуляционного усилия по образованию заднеязычной (или опять же гортанной) смычки, закрывающей шипение и образующей наряду с носовым фоном звук [t'n] (или [ch'n]), а также плавный исход звука [jъ], завершающий отступ на выдохе.

Таким образом формируется исходный алгоритм речеобразования, следуя которому возможно установить полный состав первого речевого комплекса, доступного человеку говорящему, который может быть приведён к существующему экспирационному алфавиту МФА на основании сходства акустических характеристик звуков и артикуляционных позиций языка во время вдохового и выдохового тактов:

jъ(schяtN)ъ(hяN)ъ(schtN)ъjъ [1]

Обозначения:

[h] - фрикативный гортанный (по А. Реформатскому глухое придыхание "hauch-Laut" ("хаух-лаут") в немецком: Haus; в английском house; с голосом в украинском голова);

[ch] – взрывной гортанный в фазе выдоха;

[я] - надгортанниковый дрожащий, образуется в глубине, в полости глотки (по Пуркинье, в этой же области в случае сближения корня языка со стенкой глотки появляется h и при более сильном выдохе cha). В дальнейшем из состава модели исключается вдоховый надгортанниковый, поскольку его протетическое наличие может быть подтверждено только после реконструкции всех основных процессов генезиса исконной речи.

[s] - фрикативный нёбный, близкий к русскому [ш];

[N] - носовой;

[j] - редуцированный плавный палатальный;

[t] - задненёбный взрывной в составе глотательного движения.

Круглыми скобками выделены три полифтонга, входящих в состав праслова. Неразличимые в составе диффузного звукового комплекса на ранних этапах генезиса речи, они играют роль морфологической матрицы в позднейших процессах словообразования.

Ø В слитном звучании акустические характеристики первого звукокомплекса успешно имитируют шумовые природные звуки. Можно определённо утверждать, что первые слова человеческой речи имели звукоподражательный характер. Наиболее близко по фонетическим и семантическим признакам к исходному звуковому комплексу находятся современные звукоподражательные шуршать, журчать, шелестеть (если их произносить с зажатым носом).

При этом в семантическом плане первое человеческое слово могло означать любое существенное, требующее внимания, явление.

Ø Формирование исходных речевых сигналов происходило в условиях общения гоминид на развитом языке движений, жестов, мимики, значения которых обычно распространялись на совокупность действий, состояний субъекта/объекта или указывали на процесс действия в определённой ситуации. Соответственно, многозначными были и первые лексические формы, включающиеся в язык жестов и дополняющие его.

Ø Для таких представлений речевого сигнала, как означающее (акустический образ, создаваемый источником информации) и означаемое (содержание знакового сигнала, его смысл, собственно информация) не может быть индетерминированных состояний. Поле дискурса (знакового общения людей) в процессе генезиса речи находится в непрерывном движении, которое проявляется в изменениях языковой традиции, определяемой процессами социальной, психологической и онтогенетической эволюции. Речевые и когнитивные (мыслительные) способности даже высокоразвитых гоминид несопоставимы с возможностями современных людей, соответственно, один и тот же денотат (явление) будет иметь различия как означающего, так и означаемого для отдалённых в диахронном плане периодов развития речи. Однако изменчивость формы и содержания речевых знаков не отменяет в процессах словобразования воспроизводство генетически наследуемых архетипических признаков исходного ядра исконной речи.

Фонетическими элементами этого ядра стали звуки, входящие в состав диффузных звуковых комплексов и послужившие прототипами всех будущих звуков речи.

Основные направления развития фонетики и морфологии исконной речи.

Алгоритм звукообразования первого речевого комплекса содержит основы артикуляторного механизма для образования всех типов знаковых консонант (согласных): фрикативных гортанных и язычных, взрывных, плавных, дрожащих, носовых. На базе этого алгоритма в онтогенетической перспективе развиваются всевозможные артикуляторные функции органов речи, обеспечивающие характерные акустические свойства звуков и знаковое разнообразие их сочетаний.

Развитие органов речи (а также органов слуха), в свою очередь, ведёт к совершенствованию механизмов звуковоспроизведения, изменению языковой традиции, т.е. в первую очередь – акустических свойств речевых знаков.

Для описания процессов закономерного развития речевой традиции ниже используются понятия процессии, редукции и падения звуков.

Эти понятия означают длящееся во времени изменение фонетического состава слова и результат этого изменения: процессия - смену одного известного нам вида звука другим; редукция – ослабление звучности и знаковой нагрузки звука; падение - утрату конкретного звука в слове.

Первые речевые комплексы не могли быть сформированы при активном участии языка в силу малоподвижности и слабой управляемости всех органов артикуляции. Однако в дальнейшем, по мере развития речевого аппарата и соответствующих структур мозга, артикуляторные возможности языка в полной мере обеспечили воспроизведение абсолютного большинства звуков, включая составляющие фонетического ядра праслова, формируемые в начальный период истории без участия языка (дрожащие, гортанные, носовые, плавные).

Таким образом, чтобы иметь возможность использования приведенной выше модели праслова для любых периодов генезиса исконной речи, она должна быть представлена в ином виде – на основе обозначений звуков, артикулируемых с использованием языка:

jъ(schtn)ъ(hrn)ъ(schtn)ъjъ [2]

Обозначения:

[j] - плавный (скользящий) палатальный. На ранних этапах развития речи образуется как редуцированный плавный слитно с фрикативным палатальным звуком начала вдоха, а также в результате шумного выдоха по завершении звуковоспроизведения. В процессе развития фонационного дыхания длительность и шумность вдоха сокращаются, однако опорная артикуляция начала звуковоспроизведения сохраняется в течение длительного времени. На основе артикуляции начального [jъ] образованы гласные в начале слова. В диахронной перспективе словообразования [j] может быть результатом процессии звука [r] и, в свою очередь, [j] активно процессирует в гласные звуки.

[s] - фрикативный палатальный или передненёбный. Изначально шипяще-свистящий в составе диффузного фрикативного комплекса, включающего также плавный [j] и гортанный [ch]. В генезисе исконной речи процессирует в отдельные шипящие и свистящие звуки.

[ch] - заднеязычный фрикативный или взрывной. В составе исходного звукового комплекса - гортанный. В процессе "опускания" гортани сохраняются характерные для исходного алгоритма артикуляторные движения гортани и глотки, и по мере их расхождения образуются два различных источника шума, формирующие различные фрикативные или взрывные звуки.

[t] - взрывной язычный. Возникает в результате первой из активных артикуляционных функций языка, в виде непроизвольного подъёма языка к нёбу с образованием смычки, позволяющей переключить вдох на выдох. В составе древнего звукового комплекса также могла возникать управляемая взрывная задненёбная смычка в фазе отступа, обозначающая окончание знакового сигнала.

[n] – смешанный носовой отзвук. Со времени возникновения речи и в течение длительного времени является обязательным компонентом любого слова. Образуется в составе диффузного фрикативного сочетания звуков [sch'n] заднеязычно-гортанной смычки или [t'n] глотательной (позднее - увулярной) смычки и протока воздуха через нос. В дальнейшем, по мере включения в смычную артикуляцию губ, в составе звукового комплекса "смычной-носовой" появляются признаки носовых или назально-лабиальных сочетаний [мн], [фн], [вн], [нф], [нп], [мв], [мп] и т.п., прообразов будущих звуков [м], [ф], [в], [п], [б].

[r] - дрожащий сонорный звук. В исходном звуковом комплексе формируется за счёт за счёт вибрации маленького язычка (увулы) или колебания напряжённых голосовых связок в высоко поднятой гортани. В глубокой древности звук не обладал тональными свойствами по нескольким причинам: неплотные края связок, малый размер глоточного резонатора, ослабление звука мягкими поверхностями ротовой полости. В процессе эволюции речевого аппарата функции артикуляции [r] переходят к языку, место образования звука последовательно сдвигается в переднюю часть ротовой полости. Первый язычный прототип [r] является скользящим нефрикативным. В дальнейшем особенности артикуляции и акустические свойства скользящих сонант дифференцируются, в числе прочих образуются разнообразные дрожащие и боковые.

[ъ(ь)] - сверхкраткий гласный. Образуется при начале вдоха и окончании выдоха, а также при артикуляторных переходах между консонантами. Обеспечивает фонетическую связь смежных комплексов согласных звуков, позднее - отдельных согласных, отражает их твёрдые и мягкие свойства. В составе исходной модели речи и в её последующих модификациях сверхкраткие являются прообразами будущих гласных. Исключением является положение [ъ] в сочетании с плавным в приступе. Процессия сверхкраткого в гласный звук здесь возможна, но не обязательна.

Ø Приведенные выше варианты эволюции звуков распространяются на длительную перспективу дальнейшего развития речи.

В связи с неразвитостью речевых функций языка, древнейшие фрикативные звуки формируются, в основном, в области высоко поднятой гортани и мягкого нёба, как с помощью задней части языка, так и без таковой, имеют нечёткий, шумный характер. К ним примешиваются низкие дрожащие звуки вибрации слаборазвитых, малоэластичных голосовых связок и явственный назальный отзвук в носовой полости.

Потребность в дроблении (квантовании) шумовых фрагментов слова предопределяют появление смычных опорных фонем, изначально в виде гортанной смычки или задненёбной-заднеязычной смычки, формируемой по принципу глотательного движения; в дальнейшем, при использовании языка формируется палатальная смычка. Полагаю, ещё позднее образуется увулярная смычка, позволяющая разделить резонаторные полости рта и носа, а следовательно, в дальнейшем - язычные (артикулируемые с помощью языка) и носовые или назально-лабиальные консонанты.

В результате квантования появляются устойчивые звуковые сочетания, которые можно обозначить общей формулой полифтонга [schtň], и которые являются прототипами знаковых консонантных сочетаний, которые совместно со скользящим нефрикативным образуют основы типа [ш(х)н(ъ)р], [ш(х)м(ъ)р], [ш(х)в(ъ)р], [шх(ъ)р] , [шк(ъ)р], [шт(ъ)р] и др.

Ø Символ [ň] обозначает любой носовой звук, в т.ч.: назальный [н], назально-лабиальные [м], [в], [п], [б], или любое их сочетание; принят в целях различения от сочетания [tn], обозначающего любой диффузный носовой звук (отзвук), создаваемый разными способами артикуляции.

Ø Древнейшие консонантные сочетания (или их осовремененные варианты) сохраняются в современных русских словах: шныря(ю)щий, шныра, ш(у)марящий, шмара, шамар, чихмар, чамра, ш(к)варящий, шварящий, швар, шувар, чвара, шпарящий, шеперящий(ся), шпара, шпора, шохра, шхера, шкуря(ю)щий, шкурчина и т.п.

Со временем весь диффузный комплекс звуков – полифтонг – принимает упорядоченный характер и образует исходную структуру для словообразования. В процессе становления речевого дыхания формируется универсальная языковая форма – слово, фонетический состав которого, в самом общем случае, определяется в виде совокупности трёх полифтонгов: (jъ)sсhtňъhrňъsсhtňъ(jъ).

Ø Следует отметить, что универсальная праформа (jъ)schtňъhrňъschtňъ(jъ) не определяет форму некоего конкретного древнейшего праслова-понятия, от которого, якобы, произошли все остальные слова. Речь идёт, во-первых, о совокупности звуков, содержащихся в одном слове древнейшего человека, как о закономерном следствии органических возможностей первобытных людей, и представленных в виде теоретической модели. Во-вторых, состав и структура универсальной праформы, установленной на основании органической модели речевого аппарата человека и его действии, подтверждаются результатами системных исследований, когда исходящие отрасли этимологического древа сводятся к исходной праформе, а все промежуточные формы имеют с нею непосредственную связь.

В связи с вышесказанным важно учитывать, применительно к оценке использования слов-понятий в глубокой древности, следующее:

1) Наличие шипящих, свистящих, носовых гудящих, резких гортанных смычных компонентов в составе древнего речевого комплекса предопределяет звукоподражательный характер первых слов и, соответственно, их семантическую связь с определёнными природными явлениями, объектами. В качестве примера можно привести исходные лексические прототипы и связанные с ними, известные нам, речевые формы: а) с основами назально-лабиального направления (прототип *(jъ)schňъrъsch-) *ш(х)мъръш(щ)-, шмарящий, шумарящий, шумящий; *ш(х, к)въръш(щ)-, шварящий, шкварящий; б) с основами язычного направления (прототип *(jъ)schъrъsch-) *(jъ)шт(ň)ъръш(щ)-, *штрашащий, устрашающий; *ш(ň)ъръш(щ)-, шерошащий, шарашащий, шуршащий и т.п. О направлениях эволюции основ исконной речи см. ниже.

2) Одно и то же слово в различных ситуациях может обозначать разные понятия, поскольку передаваемая с помощью речевых сигналов информация относится к наиболее существенным предметам и событиям в конкретной ситуации, на конкретном этапе взаимодействия и сопровождается соответствующей жестикуляцией, мимикой.

3) Одно и то же слово может быть произнесено по-разному и, соответственно, обозначать различные понятия. Учитывая большое количество знаковых (или могущих быть знаковыми) консонант, а также возможности усиления или ослабления их звучности, изменения тональности, продолжительности их звучания и т.д., можно получить огромное количество фонетических вариантов звукового сигнала (которые, заметим, невозможно точно описать с использованием нарративных средств – их можно только вопроизвести с той или иной степенью точности).

Ранний этап.

Коротко о входящих условиях.

Исходный двухтактный режим фонации предопределяет дальнейшее разделение звукового комплекса, а затем и его квантование.

Первое значимое деление звукового комплекса происходит вследствие формирования трёх фаз артикуляции-звуковоспроизведения: шумного вдохового приступа со звуками [(jъ)schtň], фазы выдоховой экспресии [hrň] и фазы выдохового отступа [schtňъ(jъ)].

Состав звуков каждой фазы представляет собой полифтонг - диффузное сочетание консонант. Преобладающая интенсивность какого-либо из типов звука (фрикативный, носовой, дрожащий) в любой из фаз может играть смыслоразличительную роль. Таким образом создаются возможности для варьирования состава звукового комплекса в целом и формирования различных слов.

Уже на раннем этапе эволюции исконной речи всё большую роль в звукообразовании играет язык. Его гибкость и подвижность со временем повышаются, что обеспечивает возможность более эффективной артикуляции, образования новых смычек-переключателей, обеспечивающих дополнительное квантование звукового сигнала.

Развитие речевых функций языка приводит к перемещению области формирования фрикативных шипящих вперёд – в зону твёрдого нёба.

Таким же образом организуется воспроизведение назальных, а впоследствии – с развитием речевых функций лицевых мышц - и назально- лабиальных звуков

Происходит становление артикуляции скользящего нефрикативного [r] и плавного [j]. Складываются традиции перехода скользящего нефрикативного в дрожащий или боковой.

Основным и важнейшим признаком раннего этапа развития речи стоит признать явление реверберации – последовательного повторения одного и того же сочетания звуков, явившегося следствием возрастающего противоречия между сложившейся традицией произношения со знаковым вдоховым приступом и речевой формой – совокупностью знаков, которые уже можно было воспроизвести на выдохе. Таким образом, реверберация представляет собой некий временный компромисс между старыми и новыми навыками речевого звуковоспроизведения.

Укороченный вдоховый приступ заканчивается смычкой [(jъ)scht], [(jъ)sch], [(jъ)schň], за которой следует, собственно, произносимое на выдохе слово: shtňъhrňъshtňъ(jъ). Образуются речевые формы, начинающиеся звукосочетаниями типа [schsch (шхш, шкш)], [schtsch (штш, шч)], [schňsch (шнш, шмш, швш, позднее - шпш, шбш)] и т.п. Первоначально они могут сохранять смысл неверберированных слов, однако в дальнейшем обретают самостоятельное значение.

В формировании сочетаний [sch(t)ňsch] вначале могут использоваться гортанная или задненёбно-заднеязычная смычки, однако впоследствии они заменяются увулярной смычкой.

Свидетельством древних процессов реверберации звуков первого полифтонга на назальном направлении являются формы русского языка шандра, шондора, шамшура, шамжора, чанчуры, чапчуры и т.п.

Традиции удвоения начальных звуков слова или целых сочетаний, являющиеся естественным продолжением исторически сложившихся речевых реверберативных навыков, широко представлены в словах шишиморить, шишимора, шашмура, чучвара, чичер(ы), чучело, чичель, кикимора, хорхора, хохора, хохол, крокорявый, кокора, куркуль, татаур, татар, тартар, тата, тятя, няня, мамура, мамон, мама, ворворка, варвар(а), вивера, пурпур, папороть, паперть, папа, бабура, бубен, балаболка, баба и т.п. (Об этимологии этих слов нужно говорить отдельно, речь пока идёт о наличии очевидной закономерности в построении форм).

Ø Нужно учитывать, что консонантные сочетания типа [(t)sch(ъ)ň(ъ)sch] также могут возникать в результате в результате падения скользящего нефрикативного [r] из "традиционной" формы [(t)sch(ъ)rň(ъ)sch]. Например, формы типа шомуша, шомнуша, шовнуша могут быть образованы в связи с формами типа шормуша, челмуша, чолмоша.

Уже на раннем этапе развития речи, в рамках сложившихся речевых традиций ослабляются и деградируют одни звуки, в частности, лишние «вездесущие» носовые и, напротив, усиливаются другие, обретают основообразующую функцию. Следствием таких процессов, в частности, является формирование двух основных групп устойчивых сочетаний первого полифтонга, характеризующих основные направления его эволюции: язычное и назально-лабиальное. Лексические формы язычного направления образуются при деградации носового компонента первого полифтонга и, напротив, формы назально-лабиального направления складываются при актуализации этого компонента в качестве знакового. Аналогичным образом разделяются на язычные и назально-лабиальные вариации изменения третьего полифтонга.

Все речевые формы раннего этапа относятся к первому, древнейшему этимологическому пласту (массиву) исконной речи. Основным признаком слов первого этимологического массива является наличие фрикативного [sch=ш, щ] или аффрикаты [tsch=ч=тш(щ)] в начале слова.

Средний, основной этап развития речи.

Уже на ранней стадии среднего этапа завершается переход к фонационному дыханию. Шумный вдоховый приступ или исчезает, или преобразуется в короткий, неопределённый по звучанию вокализм в начале произносимого на выдохе слова. У древних людей появляется возможность произносить длинные, связные фразы.

В течение всего основного этапа эволюции речи происходит совершенствование звучности и чёткости речи. Начинается и активно происходит второе квантование звуковых сигналов: из диффузных шумовых комплексов полифтонгов постепенно выделяются характерные сочетания звуков и отдельные звуки, сообщающие словам различное звучание и, следовательно, отличающиеся по смысловой нагрузке. Собственно, с момента перехода на фонационное дыхание, истекающая истекающая из трахеи воздушная струя, а соответственно и речевой сигнал, регулируются не только с помощью замыкающих смычек, но множеством других способов: различных типов фрикации, трансформацией потока в ротовой полости и на выходе из неё, перенаправлением части потока в носовую полость, ослаблением или усилением вибрации голосовых связок и т.п. Разумеется, для освоения всех существующих способов артикуляции, человеку нужны были десятки тысяч лет эволюции речи.

Выделим лишь некоторые из существенных процессов, происходящих в течение основного этапа.

1. Разделение шипяще-свистящих, гортанно-задненёбных фрикативных комплексов первого (в т.ч. – реверберативных) и третьего полифтонга.

1) Актуализируется «чистый» шипящий как таковой или в сочетаниях [scht(ň)], [sch(t)sch(ň)].

а) Выделяются сочетания [шт], [шх], [шк], [тш(т)], [кш], [ш(ъ,ь)ш], [ш(ъ,ь)х], [ш(ъ,ь)к], [т(ъ,ь)ш], [х(ъ,ь)ш], [к(ъ,ь)ш], а также аналогичные сочетания со звуками [щ], [ч] язычного направления и сочетания типа [sch(t)ň], [schň(t)sch] назально-лабиального направления.

б) Выделяются самостоятельные знаковые фонемы: [ш], [щ], [ч], [т], [х], [к].

Слова, начинающиеся на [ш], [щ], [ч], а также формирующиеся впоследствии с начальными озвончённым [дж], [ж], образуют первый этимологический пласт (массив).

Фонемы [ш], [щ], [ч] близкородственны по происхождению, соответственно являют близкое родство между собой сходные по консонантному составу лексические формы первого этимологического пласта (массива).

2) Ослабляется шипящий, актуализируется свистящий компонент.

а) Выделяются сочетания [сс], [ст], [сх], [ск], [тс], [кс], [с(ъ,ь)ш], [с(ъ,ь)щ], [с(ъ,ь)ч], [с(ъ,ь)с], [с(ъ,ь)х], [с(ъ,ь)к], а также аналогичные сочетания со звуком [ц] язычного направления и сочетания типа [s(cht)ň] назально-лабиального направления.

б) Выделяются самостоятельные знаковые фонемы: [с], [ц].

Слова, начинающиеся на [с], [ц], а также формирующиеся впоследствии с начальными озвончёнными [дз], [з], образуют второй этимологический пласт (массив).

Родственные этимологические связи: [(t)sch(tň)] > [(t)s(сhtň)]. Примеры: [ш] > [с]; [шт] > [ст]; [шх] > [сх]; [шк] > [ск], [тш=ч] > [тс=ц]; [кш] > [кс]; [ш(х,к)н] > [с(х,к)н], [ш(х,к)м] > [с(х,к)м], [ш(х,к)в] > [с(х,к)в] и т.п. Также этот перечень может быть существенно расширен за счёт различных вариантов вокализации указанных сочетаний.

3) Ослабляются шипяще-свистящие компоненты, усиливаются гортанно-задненёбные.

а) Выделяются сочетания [кх], [хк], [хт], [кт], [сх], [ск], [тс], [кс], [х(ъ,ь)ш], [х(ъ,ь)щ], [х(ъ,ь)ч], [х(ъ,ь)с], [х(ъ,ь)х], [х(ъ,ь)к], а также аналогичные сочетания со звуком [к] язычного направления и сочетания типа [chň] назально-лабиального направления.

б) Выделяются самостоятельные знаковые фонемы: [х], [к].

Слова, начинающиеся на [х], к] и формирующиеся впоследствии с начальным озвончённым [г] образуют третий этимологический пласт (массив).

Родственные этимологические связи: [sch(tň)] > [сh(tň)]. Примеры: [ш(щ,тш,с)х] > [х]; [ш(щ,тш,с)к] > [к]; [ш(щ,тш,с)хн] > [хн]; [ш(щ,тш,с)кн] > [кн]; [ш(щ,тш,с)хв] > [хв] и т.п. Также этот перечень может быть существенно расширен за счёт различных вариантов вокализации указанных сочетаний.

2. Выделение язычного взрывного.

1) Ослабляются шипяще-свистящие и/или гортанно-задненёбные элементы из комплексов [scht], [tsch(t)], [st], [ts], [cht], что приводит со временем к их падению.

2) В сочетании с назально-лабиальными типа [tň] образует архаические формы: t’nъrъ(t)sch, а) норощь, морошь, морось «влага, сырость, вода»; б) неручь «ручей, течение, поток; река»; t’nъ(r)ъstъrьchъ, Днестр-река (в начале - озвончённое t); t’nъ(r)ъstъrь, Днестр (молд. Нистру); t’nъ(r)ъs(t)ъ, Танаис, в озвончённом варианте - Дон; t’nьprъ, Днепр и т.д.

3) Выделяется самостоятельная знаковая фонема: [т].

Слова, начинающиеся на [т] и формирующиеся впоследствии с начальным озвончённым [д], образуют четвёртый этимологический пласт (массив).

Родственные этимологические связи: [(t)scht(ň)] > [t(ň)]. Примеры: [ш(щ,тш,ч,с,х)т] > [т]; [ш(щ,тш,ч,с,х)тн] > [тн]; [ш(щ,тш,ч,с,х)т(ь)м] > [т(ь)м]; [(т)ш(щ,с,х)тв] > [тв] и т.п. Также этот перечень может быть существенно расширен за счёт различных вариантов вокализации указанных сочетаний.

3. Выделение из носовых диффузных звуков и других звукосочетаний с назально-лабиальными вариациями артикулируемых носовых и назально-лабиальных сочетаний/звуков.

1) Выделяются артикулируемые назально-лабиальные сочетания [мн], [фн], [мф], [вн], [нф], [нп], [мв], [мп] и др. или назально-фрикативные [нш], [нч], [вш], [вч], [нх], [нк], [вх], [вк], [пш], [пч] и др.

2) Очень близкие по артикуляции звуки [ф], [в], существующие в составе фрикативных назально-лабиальных сочетаний и изначально представляющие собой варианты одной лабиальной фрикации, сопровождающейся носовым гудением разной интенсивности, разделяются, а на завершающей стадии среднего этапа начинают сопровождаться голосом. Звук [в] впоследствии озвончается. Происходят процессии типа: [ф] < [хф] > [хв]; [у(в)] < [ъ’в; в’ъ] > [(в)ŷ]; [вн] < [лн] > [ŷн] и др.

3) Выделяются самостоятельные знаковые фонемы: [н], [м], [ф], [в], [п]. На завершающей стадии среднего этапа звуки [н], [м] произносятся с голосом, становятся сонорными.

Назально-лабиальные фонемы являются близкородственными по происхождению.

4) Ослабляются фрикативные составляющие и взрывной язычный в составе первого полифтонга [(jъ)sch(t)ň], актуализируется носовой или назально-лабиальный компонент в начале слова.

Слова, начинающиеся на [н], [м], [ф], [в], [п] и формирующиеся впоследствии с начальным озвончённым [б], образуют пятый этимологический пласт (массив).

Родственные этимологические связи: [(t)schtň)] > [(t’)ň)]. Примеры: [ш(щ,тш,ч,с,х,т)н] > [н]; [ш(щ,тш,ч,с,х,т)м] > [м]; [ш(щ,тш,ч,с,х,т)в] > [в]; [(т)ш(щ,с,х)тв] > [тв] и т.п. Также этот перечень может быть существенно расширен за счёт различных вариантов вокализации указанных сочетаний.

4. Процессия скользящего нефрикативного.

1) Предполагается, что функция формирования скользящего нефрикативного [r] переходит (в основном) к языку уже на ранней стадии среднего этапа развития речи.

2) Процессия скользящего нефрикативного в сонорные дрожащий [р] или боковой [л] происходит (также – в основном) на завершающей стадии этого этапа.

3) Варианты процессии сочетания второго полифтонга [rň]: [рн] < [rň] > [лн]; [rň] > [рл]; [rň] > [рм]; [rň] > [рв] и т.п.

4) Скользящий нефрикативный легко переходит в скользящий палатальный [j], который, в свою очередь, легко ослабляется и падает.

5) Реверберативный [rr], может переходить в сочетания [р(ъ)р], [р(ъ)л], [л(ъ)р], [л(ъ)л].

6) На конечной стадии среднего и в начале завершающего этапа развития исконной речи происходит падение звуков первого полифтонга и из форм, образованных на предыдущих стадиях выделяются лексемы, начинающиеся на дрожащий или боковой второго полифтонга.

Слова, начинающиеся на [р], [л] образуют шестой этимологический пласт (массив).

5. Формирование сверхкратких и кратких гласных.

1) Неопределённый вдоховый приступ в начале слова в ряде случаев актуализируется, начинает играть знаковую роль.

2) Сверхкраткие гласные (ъ, ь) служат для связи между знаковыми консонантами: [ъ] при твёрдом произношении предшествующего звука и [ь] – при мягком. Самостоятельной знаковой роли изначально не имеют.

3) На завершающей стадии среднего этапа развития речи сверхкраткие гласные могут принимать форму кратких, с обретением знаковой роли: [ъ] > гласные заднего ряда; [ь] – гласные переднего ряда. Таким образом, впервые проявляется смыслоразличительная функция вокализмов. Краткие гласные, производятся с участием голоса. Создаются необходимые органические условия для воспроизведения звонких консонант. Таким образом, можно говорить о завершении процессов формирования артикуляционного аппарата человека говорящего.

Очевидно, уже в течение ранних стадий среднего этапа создаются предпосылки для выделения основных частей речи. Изначальная форма (jъ)sсhtňъhrňъsсhtňъ(jъ), воспроизводимая в полном составе основных компонентов, может по-разному произноситься для глаголов и других частей речи. Например, слова, обозначающее действие шмарить(ся), шкварить(ся) произносятся с ослаблением шипящего компонента третьего полифтонга *ш(х)мър(ň)ъ(ш)т(ш)ь, *ш(к)вър(ň)ъ(ш)т(ш)ь, а слова, обозначающее шмарящий(ся), шкварящий(ся), озвучиваются с ослаблением палатального взрывного третьего полифтонга: *ш(х)мър(ň)ъш(т)шь, *ш(к)вър(ň)ъш(т)шь. В понятийном плане шмарящий(ся), шкварящий(ся), (являющиеся по форме причастиями) могут обозначать: а) свойство действия, процесса, или свойство субъекта (орудия) / объекта действия, процесса (т.е. выступать в роли прилагательного); б) субъект действия(процесса), действующее лицо (имя деятеля, имя существительное) или орудие действия (название орудия, приспособления); в) объект действия – то на, что направлено действие, воздействие (имя существительное).

В дальнейшем, по-видимому, подобные способы обозначения частей речи развиваются и задолго до образования письменной речи складываются определённые неписанные грамматические правила.

На протяжении среднего этапа интенсивно формируются новые речевые формы. При этом сохраняются более древние, но артикулируемые уже в соответствии с новыми навыками речевоспроизведения. Образуются ряды родственных в диахронном измерении форм, обозначающих одно и то же понятие. Для примера приведём последовательность слов, обозначающих бурю, ненастье, плохую погоду: шмар(а) – ш(к)вара, чвара – хмара - с(к)вара – тварь – вар(а) – фурта (укр.) – пурга - буря. В то же время, значительный массив лексем, являющихся исходными или промежуточными в подобных последовательностях выходят из употребления и утрачиваются навсегда.

Кроме того, на завершающей стадии среднего этапа формируются условия для последующей грамматизации речи. Из состава первого полифтонга или из реверберативного комплекса, включающего звуки первого полифтонга, выделяются сочетания и фонемы, приобретающие самостоятельную знаковую роль.

Рассмотрим в этом плане вышеприведенный пример образования гидронимов, начинающихя с сочетания консонант [t’n]. Слитное произношение этого сочетания сохраняет древнюю традицию, хотя и в гораздо более позднем варианте произношения (для случаев Днестра, Днепра и Дона) со звонким [д]. Мы сопоставили действительную фонетическую форму t’nъ(r)ъstъrьchъ (Днестр-река) с будто бы гипотетическими t’nъ(ь)rъ(t)sch (норошь, неручь) и t’nъ(r)ъstrь (молд. Нистру - Днестр), которые вроде бы нужно обозначать nъ(ь)rъ(t)sch), nъ(r)ъstrь. Однако, поскольку мы уже знаем, что изначальное произношение носовых звуков могло осуществляться с помощью глотательной смычки [t’n], даже с переходом к палатальному взрывному [t], такой способ образования носовых звуков сохранялся ещё долго. Таким образом, слово t’nъ(ь)rъ(t)sch и t’nъ(r)ъstrь мы можем произносить слитно, "по-старому" или "по-новому": т’(или то-)норошь, т’(или то-)Нистру, где [t’] (или то) играет роль указательной речевой единицы (местоимения) или артикля. Сравним с формами ш(ч)то, то(те), это (эти), укр. це [т’се] и артиклями англ. the; нем. die, das и т.п. Является очевидным родство между этими формами не только смысловое, но и фонетическое.

Таким же образом, путём выделения из состава первого полифтонга или реверберативного комплекса в дальнейшем формируются и обретают определённую знаковую нагрузку прочие морфемы: приставки, предлоги, частицы и т.п.

Из состава третьего полифтонга формируются в дальнейшем аффиксы.

Завершающий этап развития речи.

Длящийся до настоящего времени, завершающий этап развития речи характеризуется следующими основными процессами:

1. Формирование условно-составных и составных слов.

Повторяющиеся сочетания звуков в разных словах приобретают самостоятельный знаковый (семантический смысл). Так, к примеру, систематическое сочетание звуков второго-третьего полифтонгов [rъ(t)schъ] и его производные, в русской традиции обретают значения "шумящий, рычащий, рокочущий", "говорящий, рекущий", "называемый, именуемый, рекомый" и т.п. В связи с этим создаются предпосылки для образования двухосновных и составных слов: вначале – по семантическому содержанию, впоследствии – по грамматическим принципам. Так, уже знакомая нам форма t’nъ(r)ъstъrьchъ, может восприниматься в значениях «Днестр-река» или «Днестр-рекомый (именуемый)».

Становлению традиции образования составных слов способствовало также наличие древней матрицы словообразования, в соответствии с которой после начального первого полифтонга следует нефрикативный скользящий. При диссоциации первого полифтонга на составляющие скользящий нефрикативный, в соответствии с традицией, применяется после первой части – прежней составляющей полифтонга. При этом сохраняется и позиция "законного" скользящего нефрикативного – после второй части полифтонга, образующего в сочетании с комплексом третьего полифтонга морфему [r(ň)ъ(t)scht(ň)ъ] или [rъ(t)schъ]. В результате образуются условно-составные или квази-двухосновные формы, содержащие два скользящих нефрикативных (дрожащих или боковых), например, шаровары, шарапорить, шараборить, шалаболить и т.п.

2. Формирование звонких консонат.

Озвончению подвергаются глухие звуки за счёт произношения с голосом, посредством особого типа напряжения голосовых связок: [тш] > дж], [тс] > [дз]; [ш] > [ж]; [з] > [с]; [х,к] >[г]; [т] > [д]; [п] > [б]. Как и на предыдущем этапе, новая речевая традиция развивается постепенно, тесня старую там, где она препятствовала цели повышения звучности и чёткости речи. С развитием кратких и долгих гласных получают (сравнительно) чёткое звучание и глухие фрикативные. Тем самым сохраняется знаковая преемственность с предковыми речевыми формами.

3. Формирование гласных, становление полногласия.

Из сверхкратких и кратких гласных, существующих в сочетаниях (см. выше) выделяются гласные: переднего ряда [ь], [е], [и] и заднего ряда [ъ], [а], [о], [у], [ы]. Вокализации становятся продолжительнее, развивается их знаковая роль.

В связи с формированием долгих гласных возникает и развивается новая традиция в речевоспроизведении: совершенствование лексических форм с целью повышения плавности (и нередко – музыкальности) речи. Развивается полногласие лексических форм, в которых консонанты перемежаются с вокализмами, за согласным обычно следует гласный звук. При этом, как правило, не утрачивается связь с исконной семантической традицией.

С развитием письменности наступает грамматическая стадия завершающего этапа развития речи.