К естественной этимологии

 

Раздел VIII. К естественной этимологии. Системные связи.

 

8.1 Основные принципы этимологизации слов исконной речи.

 

8.1.1 О закономерном характере процессов естественной этимологии.

 

1. Основы фонетического строя речи являются функцией органических возможностей человека.

О начальных этапах становления фонетических основ речи см. раздел II; табл. 2.05, табл. 2.07.

При этимологизации слов исконной речи следует учитывать, что последовательность фонетических преобразований, приведённая в табл. 2.05, 2.07. однонаправлена и необратима.

В этом отношении естественная этимология  опровергает построения индо-евро-балтийских и им подобных теорий.

 

Согласно канонам теоретической этимологии "праиндоевропейский языковой субстрат", не содержащий в своей фонетике шипящие звуки, породил несметное количество языков, таковые звуки использующих издревле. При этом полагается, что шипящий (русский [ш]) появился из "индоевропейского" *s, а аффриката [ч] – из такого же *k (Фасмер такое преобразование скромно называет "колебанием задненёбного"). Неестественность подобных метаморфоз для естественных языковых процессов очевидна и легко выявляется при системном исследовании.

Хотя есть примеры почти идеального соответствия фонетической структуры языков принципам гипотетической индоевропейсой фонетики. Таковыми оказываются искусственные или полумифические языки, большей частью - несуществующих народов и в значительной мере восстановленные из сомнительных источников.

Об опыте притягивания литовского языка в качестве свидетельства истинности спекулятивных построений теоретической этимологии необходимо говорить отдельно.

 

2. Между формой и содержанием слов семантического ядра речи существуют закономерные связи, детерминированные эволюцией физиолого-нервно-психической системы человека в условиях конкретной среды. Соответствующим образом эти связи сохраняются в процессах генезиса человека и его сознания.

Об исходных представлениях семантического ядра речи см. 2.4. Общие закономерности эволюции семантических представлений исконной речи.

Смысл древних слов исконной речи неразрывно связан с теми характеристиками явлений действительности, которые воспринимаются непосредственно органами чувств – слуха, зрения, обоняния, осязания, вкуса.

 

Все изыскания теоретической этимологии, связывающие смысл того или иного слова с логическими умопостроениями (чьими?) типа "рюень "сентябрь" родственно чеш. říje ж. "течка, рев оленей"" (Фасмер) – остаются, в лучшем случае, гаданием на кофейной гуще, а обычно – недобросовестными спекуляциями. Так, в случае с рюень естественным  было бы предположить наличие связи с руить "плакать" или "течь", т.е. рюень означало бы не "период течки у оленей", а "месяц (начала) дождей".

 

Значения производных n-го поколения могут не иметь прямых апелляций к исконному смыслу предковых форм. Однако фонетически строй всех естественных производных слов сохраняет существенные признаки морфологии этимона, по которым устанавливается прямая линия родства и восстанавливается исконная семантическая связь.

 

При этом фонетические параллели не должны провоцировать тупо-прямолинейное этимологизирование, свойственное большинству построений в словаре Даля или абсолютному большинству умозаключений в словаре Фасмера, касающихся заимствований.

 

3. В связи со звукоподражательным (имитационным) происхождением исходных слов исконной речи смыслоразличительная роль в этих словах принадлежит шумным звукам, образуемым путём фрикации (впоследствии – и смычки).

Вокализмы, используемые в ранние периоды развития речи в качестве сигналов эмоционального состояния, в дальнейшем применяются для усиления экспрессивных оттенков слов, заменяя сверхкраткие гласные в фазах рекурсии от одного знакового согласного (сочетания консонант) к другому.

На позднейших исторических этапах гласные звуки приобретают формо- и смыслообразующую функции.

Для задач этимологизации слов исконной речи вокализмы приобретают значимость при определении поздних сближений текущего периода синхронии – собственно, только на этом направлении теоретическая этимология достигла действительных результатов.

При определении исторических корней того или иного слова на протяжении нескольких периодов синхронии наличие (отсутствие) тех или иных гласных не влияет на вывод о фонетической (этимологической) связи слов, имеющих сходный консонантный состав.

 

4. Естественные процессы генезиса речи протекают в условиях поступательного совершенствования энергоинформационных характеристик речи, что проявляется в повышения звучности и чёткости слов при оптимизации энергетических затрат.

Преобладающие на ранних этапах развития речи диффузные шипящие и придыхательные гортанные звуки со временем сменяются средненёбными (для современного строения твёрдого нёба – передненёбными) фрикативными (шипящими), аффрикатами и гортанными смычками, в дальнейшем гортанные эволюционируют в задненёбные.

Зоны фрикации и смычек поступательно смещаются от неподвижных и малоподвижных органов артикуляции в глубине речевого тракта к наиболее лабильным, в передней части ротовой полости – кончику языка и губам.

Древние диффузные носовые звуки постепенно обретают сонорность (звучность) благодаря регулируемому подключению носового резонатора. Совершенствование механизмов артикуляции носовых звуков в сочетании с развитием навыков передненёбной и губной смычки приводит к образованию группы губных звуков – фрикативного [в] и взрывных [п], [б].

Исходный гортанный вибрант в составе второго полифтонга с развитием подвижности языка заменяется нефрикативным скользящим, который служит основой для образования различных сонорных (дрожащих, боковых), а также для позднейшего фрикативного средненёбного [j].

 

5. Существует ещё один важный аспект в понимании естественных этимологических связей речи. В разделах II и VI уже упоминалось о модели вторичной лексической праформы для слов, называемых условно-составными (квази-двухосновными) и двухосновными. К таковым следует отнести слова с двумя скользящими [R] (в составе исходной модели) типа шараборить, шалаболить, шалобродить, колобродить и т.п., а также утратившие один из (или оба) скользящих в процессе эволюции фонетического строя слова, например, Днепр, чердак, *чермнечь и др. Достоверность факта утраты скользящих для каждого слова устанавливается отдельно - на основании существующей системы закономерных взаимосвязей.

Самый общий вид вторичной модели исходной лексической праформы можно представить следующим образом: (jъ)SHTNъRъNъSHTNъRъNъSHTNъ(jъ); для шараборить, например: (jъ)SHъRъNъRъsTъ.

Наличие вторичной праформы не отменяет действующие закономерности словообразования, при этом морфологические, а следовательно - и семантические ресурсы развития речи увеличиваются. В частности, однотипные группы звуков, связанные фонетически с каждым из скользящих, со временем воспринимаются как различные семантические элементы в составе одного слова. Образуются действительные двухосновные слова, где одна основа может принимать значения родовых (видовых) понятий, вторая - видовых (индивидуальных).

Можно говорить с достаточной степенью уверенности, что широкое применение вторичная праформа нашла в формировании существительных и имён собственных, где вторая, регулярно повторяющаяся основа Rъ(N)ъTSHъ, приобретает значения "речь, рекомый", т.е. "называемый", или - для гидронимов - "речка, река".

 

6. Бывает ли слон без хобота? Нет, не бывает. Следовательно, хобот - слонообразовательный элемент.

Разве подобное умозаключение в принципиальном плане более абсурдно, чем утверждение, будто слова образуются путём присоединения к исторически сложившемуся "корню" различных "словообразовательных формант"?

Метафизические догматы теоретической этимологии могут быть полезными в дидактическом плане, например, для объяснения процессов словообразования в четвёртом классе средней школы. Не более. К естественным процессам развития речи они не имеют отношения.

В своей первооснове исходные формы исконной речи содержали все необходимые компоненты для формирования в дальнейшем любых морфем, используемых в практике естественных языков. Причём последовательность этапов словообразования имела строго детерминированный характер. Говоря иначе, изначально была задана генетическая программа становления и развития речи.

Выше были рассмотрены наиболее общие закономерности эволюции первого и третьего полифтонгов исходной праформы речи. В определённой мере затронута тема (для естественной этимологии - второстепенная) формирования прото- и квазипрефиксов, и собственно префиксов. Коротко говоря, появление префиксов первого рода - функция процесса обособления и специализации звуков первого полифтонга. Отдельно, как явления качественно иного этапа эволюции речи, должны быть классифицированы вторичные процессы образования слов с приставками путём аналитического соединения значащих морфем.

Аналогичным образом - путём выделения сочетаний звуков второго (носового созвучия) и третьего полифтонгов - формируются прототипы позднейших суффиксов (послекорневых морфем).

К примеру, если наши древние предки говорили "ШхнъРъШхНъ", это означало "шуршание", если "ШхнъРъШЩхнъ" - "шуршащий", "ШхНъРъЩЩъ" - "шныряющий", "ШхнъРъШхTь" - "шуршит", "ШхнъРъшХъ" - "шорох", "ШхнъРъTШхTь" - "шурчит". Значение имели длительность и интенсивность фрикации, сила взрыва гортанной или нёбной смычки, громкость и продолжительность носового отзвука, степень палатализации скользящего, скорость перехода от одного полифтонга к другому и т.д. Каждый вариант звучания одного и того же фонетического комплекса имел свой смысл и свою экспрессивную нагрузку. Со временем формировалась традиция использования тех или иных звуков суффикса для типовых смысловых значений и оттенков. Для того, чтобы образовалось, скажем, слово жбанчик не нужно было к жбан присоединять "словообразованительный формант" -чик по одной простой причине: прежде, чем появилось жбан, уже существовало жбанчик. Все древние лексические формы имели в составе третьего полифтонга сочетания шипящих-аффрикат и гортанных [SH], [TSH] или [SHTSH], из которых естественным образом происходили морфемы шх и шъх, шк и шък, чк и чък, проч. (см. табл. 2.07). Поэтому, в нашем случае, именно форма жбанчик является фонетически предшествующей по отношению к позднейшим формам жбанец, жбанок, жбан.

Для целей этимологии из вышеприведенных наблюдений вытекает простое правило: из двух слов со сходным консонантным составом более древние фонетические признаки имеет то, в котором суффикс содержит аффрикаты [ч], [ц] или шипящий [ш]. Для выявления этимологически предшествующих форм слова необходимо восстанавливать в составе его суффикса исходные звуки третьего полифтонга.

Целесообразно говорить о наличии в составе второго-третьего полифтонгов смыслоразличительных шумовых формативов, которые в дальнейшем могли подвергаться соноризации, вокализации и т.п, образуя устойчивые функциональные морфемы - суффиксы. Неприемлемы попытки называть их формантами, хитромудро сваливая в одну кучу понятия форматива-суффикса и форманты - акустической характеристики вокального звука. Подобные приёмы больше смахивают на обыкновенное шулерство.

Также не может быть принят для аффикса эпитет "словообразовательный", поскольку в качестве определения подобное словосочетание применяться не может. Исходное определение аффикса (префикса, суффикса) – "присоединённый" – для исконного речеобразования является ложным. Прежде чем появиться в качестве функциональных морфем, аффиксы должны были выделиться в составе исходных праформ, обрести в них самостоятельное значение. Лишь после этого возможны типизация их функций, универсализация способов применения и становление новой языковой традиции образования составных слов.

 

Вообще, практика использования эпитетов и спекулятивных понятий, подменяющих суть явлений и обеспечивающих протаскивание цепи формальных рассуждений через метафизические дебри к заданной цели - хлеб насущный теоретической этимологии.

 

На позднейших этапах естественной эволюции языков (особенно на завершающем - с появлением письменности) можно говорить о наработанных процедурах осознанного выбора формы слова по лексическому образцу и, соответственно, переориентации языковой традиции на унификацию функциональных частей лексических форм. Однако этому должны были предшествовать тысячелетия развития речевого аппарата человека, формирования понятийной базы и комплексов мировоззренческих взаимосвязей, естественной селекции фонетико-морфологических признаков слов, накопления когнитивных, аналитических, социальных мотивов в речевой традиции. Таким видится первое и основное направление развития цивилизации. О побочных течениях необходимо говорить особо.

 

8.1.2 К идеальной схеме естественной этимологии.

 

Учитывая приведенные выше закономерности развития фонетических процессов, при этимологизации слов исконной речи должны учитываться следующие правила соответствия:

1. Слова с основами на ш*, щ*, ч*, х* и сходным консонантным составом должны иметь синонимичные (близкородственные) значения и имеют в качестве этимона слово с основой на ш* или на аналогичный собственному начальный звук.

     Примеры: шамрить – чамрить; шмарить – чамрить; шамра – чамра; шмарить – хмарить; шамрить – хмарить; шамра – хмара и т.п.

  Примечания. 1. Понятие "сходный консонантный состав" предполагает наличие связи между согласными (их группами), находящимися на одинаковых     позициях в структуре сопоставляемых слов. Наличие связи устанавливается на основании закономерностей фонетической эволюции речи (см. табл. 2.05, табл. 2.07).

                              2. Для каждой пары фонетически родственных слов должно быть не менее одной пары синонимичных (близкородственных) значений.

3. В связи с тем, что все слова исконной речи находятся в той или иной степени взаимного родства, понятие "этимон" применяется к наиболее          вероятному близкородственному предшественнику данного слова. По мере восстановления системы естественных связей исконной речи этимологические представления должны уточняться.

 

2. Совместно с основами предыдущего пункта - то же для слов с основами на к*. Этимон – на ч*(к*, ш*, шк*, ск*, х*).

     Примеры: шкарябать – черябать – скрябать – корябать; черсти - скрести – карзать; чертить – картать и т.п.

 

3. Совместно с основами предыдущих пунктов - то же для слов с основами на ж*. Этимон – на ш*(ж*).

     Примеры: шихать – жихать; шаборить – жубрить; шустать - жустать и т.п.

 

4. Совместно с основами предыдущих пунктов - то же для слов с основами на г*. Этимон – на ж*(г*, ш*, сг*, к*).

     Примеры: жарить – гореть, греть;  жлуктить – глохтать, глотать; шарахать - грохать и т.п.

 

5. Слова с основами на ц*, ч* и сходным консонантным составом должны иметь синонимичные (близкородственные) значения; слова на ц* имеют этимон с основой на ч* (ц*).

     Примеры: черябать – царапать; чапать – цапать; чивикать - цивкать и т.п.

 

6. Слова с основами на с*, ш* и сходным консонантным составом должны иметь синонимичные (близкородственные) значения; слова на с* имеют этимон с основой на ш* (с*; щ*, ч*).

     Примеры: шурчать – сурычить, сюрчать; шмыкать – смыкать; шмарить – чамрить - суморить и т.п.

 

7. Слова с основами на т*, ст*, шт* и сходным консонантным составом должны иметь синонимичные (близкородственные) значения. Для слов на ст* этимон – на шт* (ст*); для слов на т* этимон – на ст* (т*, шт*).

     Примеры: штормотать – тормошить; строщить – торошить; штурнуть – сторнуть – торнуть; строчить – торочить, трёкать и т.п.

 

8. Слова с основами на д*, сд*, т* и сходным консонантным составом должны иметь синонимичные (близкородственные) значения. Для слов на сд* этимон – на ст*; для слов на д* этимон – на т* (д*, сд*).

     Примеры: торошить – дрожать; торгать – дёргать, дрыгать; тмить - дмить и т.п.

 

9. Слова с основами на з*, с*, ж* и сходным консонантным составом должны иметь синонимичные (близкородственные) значения; слова на з* имеют этимон с основой на ж* (з*, c*).

     Примеры: жубрить – зубрить; жабтаться – заботиться; свить - извить и т.п.

 

10. Предполагается, что основы, содержащие дрожащий являются более древними по отношению к основам со сходным консонантным составом, содержащим боковой. Соответственно, основы, содержащие боковой являются более древними по отношению к основам со сходным консонантным составом, не содержащим дрожащих и боковых звуков.

Для этимологизации слов, в которых отсутствуют дрожащие и боковые звуки, следует восстанавливать их диахронные связи посредством выявления более древних этимонов с боковыми и дрожащими звуками.

Примеры: шуршать – шелошить - шушукать, торкать – толкать – токать, тыкать, ткать;  корячить(ся), крючить(ся) – клячить(ся), ключить(ся) – кичить(ся) и т.п.

 

11. Наличие носового звука ([н], [м]) в основе означает, что предшественником этого звука является носовое диффузное сочетание [нм] или [мн], существующего на сходной позиции в составе этимона. При этом наличие в слове сочетания [нм] или [мн] не означает его принадлежности к более раннему этапу словообразования, чем лексемы со сходным консонантным составом, имеющие  изолированные носовых звуки [н] или [м]. В данном случае решающее значение для этимологизации, имеют системные синхронные и диахронные связи слов.

Примеры: чермный <> чермяный <> чёрный; шумный <> шуметь <> шунить и т.п.

 

12. Наличие губного звука [в] в основе означает, что предшественником этого губного звука является одно из диффузных сочетаний [нм], [мн], [нв], [мв], [вн], [вм], существующих на сходной позиции в составе этимона. На позднейших этапах развития русского языка в силу действия принципа энергоинформационной  оптимальности указанные сочетания интенсивно распадались на элементарные звуки; область использования [нм], [нв], [мв] ограниченна.

Примеры: чермный – чермяный (> карминный) – червоный (> кровяный, кровавый).

Для целей этимологизации слов, содержащих [н], [м], [в] следует учитывать следующие основные морфо-этимологические связи, вытекающие из закономерностей эволюции первого и третьего полифтонгов праслова (см. также табл. 2.05, табл. 2.07):

 

([*шхн]

<> 

[*шхм])

> 

[*шхв]

<> 

[шъхв]

< 

([шъхн]

<> 

[шъхм])

([*шкн]

<> 

[*шкм])

> 

[*шкв]

<> 

[шъкв]

< 

([шъкн]

<> 

[шъкм])

([чхн]

<> 

[*чхм])

> 

[*чхв]

<> 

[чъхв]

< 

([чъхн]

<> 

[чъхм])

([чкн]

<> 

[*чкм])

> 

[*чкв]

<> 

[чъкв]

< 

([чъкн]

<> 

[чъкм])

v

 

v

 

v

 

v

 

v

 

v

([*штн]

<> 

[*штм])

> 

[*штв]

<> 

[штъв]

< 

([штън]

<> 

[штъм])

([шн]

<> 

[шм])

> 

[шв]

<> 

[шъв]

< 

([шън]

<> 

[шъм])

([хн]

<> 

[хм])

> 

[хв]

<> 

[хъв]

< 

([хън]

<> 

[хъм])

([чн]

<> 

[чм])

> 

[чв]

<> 

[чъв]

< 

([чън]

<> 

[чъм])

([кн]

<> 

[км])

> 

[кв]

<> 

[къв]

< 

([кън]

<> 

[към])

([*стн]

<> 

[*стм])

> 

[ств]

<> 

[стъв]

< 

([стън]

<> 

[стъм])

([сн]

<> 

[см])

> 

[св]

<> 

[съв]

< 

([сън]

<> 

[съм])

([жн]

<> 

[жм])

> 

[жв]

<> 

[жъв]

< 

([жън]

<> 

[жъм])

([зн]

<> 

[зм])

> 

[зв]

<> 

[зъв]

< 

([зън]

<> 

[зъм])

v

 

v

 

 

v

 

 

v

 

v

[н]

 

[м])

 

 

[в]

 

 

[н]

 

[м])

 

 

Примеры: шмарить, шумарить – шварить, шевырять; шнырнуть – шмыровать – швыровать; шамкать – жамкать - жвакать и т.п.

 

 

13. Наличие губного взрывного ([п], [б]) в основе означает, что предшественником этого звука является, соответственно, одно из диффузных сочетаний [нв], [мв], [нп], [мп], [вп], [нб], [мб], [вб], существующих на сходной позиции в составе этимона. На позднейших этапах развития русского языка в силу действия принципа энергоинформационной  оптимальности указанные сочетания интенсивно распадались на элементарные звуки; их применение в последнее время (возможно, в течение последних 1 – 2 тыс. лет.) имеет остаточный, несистемный характер.

 

Для целей этимологизации слов, содержащих [п], [б] следует учитывать следующие основные морфо-этимологические связи, вытекающие из закономерностей эволюции первого и третьего полифтонгов праслова (см. также табл. 2.05, табл. 2.07):

 

 

([*штн]

<> 

[шм]

<> 

[*шв])

> 

[шп]

 

 

<> 

([шъб]

< 

[шъп])

< 

([шъв]

<> 

[шъм])

 

 

([чм]

<> 

[чв])

> 

[чп]

 

 

<> 

([чъб]

< 

[чъп])

< 

([чъв]

<> 

[чъм])

([*стн]

<> 

[ств]

<> 

[*св])

> 

([сп]

> 

[сб])

<> 

([съб]

< 

[съп])

< 

([съв]

<> 

[съм])

 

 

([жм]

<> 

[жв])

> 

 

 

[жб]

<> 

([жъб]

< 

[жъп])

< 

([жъв]

<> 

[жъм])

 

 

([зм]

<> 

[зв])

> 

 

 

[зб]

<> 

([зъб]

< 

[зъп])

< 

([зъв]

<> 

[зъм])

 

 

 

 

 

 

v

 

 

v

 

 

v

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

[п]

 

 

[б]

 

 

[п]

 

 

 

 

 

Примеры: черенить (> корнать) - черевить – черпать (> корпать) – черябать (> корябать); шмарить – шварить –  шпарить; шевырять – шпурить - шаборить – жевать – жубрить - зубрить и т.п.